Особый дар
Шрифт:
– Это еще зачем? – запротестовала я. – И потом я натуральная блондинка! Нет уж, спасибо, мне парик не нужен.
Арманд страдальчески вздохнул – вздохнул, как учитель бездарного ученика.
– Ну подумай сама. Полицейским, которые арестовали нас на вокзале, должно быть, сообщили наши приметы, как ты считаешь? По рации им передают сообщение, и в следующий же момент они направляются к нам, пройдя мимо по крайней мере трех темноволосых молодых людей, которых полицейские на вокзале в твоем городе непременно остановили бы. Разумеется, это не случайность.
Я вспомнила все
– Значит, Пьер нас видел и смог описать.
– Похоже на то, – кивнул Арманд. – Хотя я мог бы поспорить, что у него не было на это времени… Впрочем, так всегда бывает. Во всяком случае, теперь начинают разыскивать юношу со светлыми кудряшками и девушку – блондинку с длинными прямыми светлыми волосами. Поэтому пусть теперь у тебя будут светлые кудряшки, а у меня снова станут прямые темные волосы.
– Ты имеешь в виду свою отвратительно постриженную шевелюру?
– Ничего другого у нас нет. Именно поэтому мы и меняемся куртками. У тебя случайно нет с собой косметики?
Я выпучила на него глаза:
– Ты думаешь, у меня не было ничего поважнее косметики, что нужно взять с собой, когда меня похищают?
– Ну, это я так спросил. Дай, пожалуйста, свою куртку.
Мы обменялись куртками, и я, как смогла, надела парик – в полной темноте и без зеркала. Откровенно говоря, не очень хорошо. Я не могла аккуратно забрать волосы наверх, поэтому мне пришлось запихнуть их кое-как сзади под парик. Наверное, вид у меня был ужасный; можно было подумать, что у меня на голове выросла опухоль.
– Неплохо бы еще очки сюда, – вслух размышлял Арманд. – А солнцезащитных очков у тебя случайно с собой нету? Можно было бы вынуть оттуда стекла – ночью этого бы никто не заметил.
– Солнцезащитные очки, из которых можно было вынуть…? Нет. Я вообще не ношу темных очков.
Что за бредовые идеи приходят в голову этому человеку!
– А жаль, – ответил Арманд и оглядел из кустов улицу. – Тогда я сам их себе сейчас раздобуду.
Я не смогла сдержать насмешливой улыбки.
– Сомневаюсь, что ночью кто-нибудь носит солнцезащитные очки.
Но и это Арманд пропустил мимо ушей.
– Никого не видно. Пойдем!
Мы вылезли из кустов с противоположной стороны улицы и пошли по ней дальше как ни в чем не бывало. Арманд задал бодрый темп, но через несколько сотен метров схватил меня за руку и потянул под козырек подъезда какого-то дома.
– Смотри, – прошептал он. – Вон там.
Я посмотрела, куда он показывал, рассчитывая увидеть там по меньшей мере полицейского, или Пьера, или еще какую-нибудь опасность. Но там стоял всего-навсего подросток, который, очевидно, чего-то ждал, облокотясь на афишный столб. Волосы у него были аккуратно уложены, изо рта непринужденно торчала зажженная сигарета; светло-бежевая куртка была нараспашку, а в вырезе свитера висели очки.
Арманд тихонько засмеялся.
– Спорим, что с сегодняшнего вечера он твердо поверит в существование летающих тарелок?
И тут он пустил в ход свои сверхъестественные способности.
Как завороженная я
Арманд с чистой совестью вытянул вперед руку, и в тот же миг из темноты показались очки и совершили точную посадку на его ладонь. Это были очень модные солнцезащитные очки – сто пудов, стоили они немало – в темной широкой оправе и со стеклами-хамелеонами, теперь, ночью, разумеется, совершенно прозрачными. Арманд надел их и посмотрел на меня:
– Ну, как я выгляжу?
– Ни за что бы не узнала, – призналась я. – Послушай, но это же нечестно.
– Нечестно, – с неожиданно серьезным видом кивнул Арманд, снова снял очки, сложил их и засунул в нагрудный карман. – Но здесь у нас и не игра в салочки.
Он посмотрел на часы.
– Пойдем, нужно торопиться.
Мы снова пошли вперед, в горку. Напоследок я обернулась. Мальчик был все еще там, но теперь он беспомощно истерически смеялся. Мне стало жаль его.
Улица оказалась круче, чем этого можно было ожидать, и в том темпе, который выбрал Арманд, я быстро начала задыхаться. Я прикладывала все усилия, чтобы не упасть.
– Может, ты все-таки объяснишь, что ты задумал? – ныла я, еле переводя дыхание.
– Мы сядем на поезд до Дрездена, – сказал он, тоже тяжело дыша. – Он отходит в двадцать три часа восемь минут. С шестнадцатого пути. У нас есть еще, как минимум, полчаса.
– Да? – простонала я. – А ты не заметил, что нам сейчас несколько километров до центрального вокзала, и мы удаляемся от него все дальше и дальше.
– Подожди, дай я скажу. Проблема в том, что на центральный вокзал нам не попасть, верно? По крайней мере, нормальным путем. Как бы мы ни переоделись, они все равно нас схватят.
– И что теперь? Что ты собираешься вместо этого предпринять? Идти по железнодорожным путям?
Он бросил на меня недовольный взгляд:
– Не будь наивной, они, разумеется, их тоже охраняют. Нет, я внимательно изучил расписание движения поездов. В двадцать два часа пятьдесят девять минут, то есть за девять минут до поезда в Дрезден, на центральный вокзал приходит электричка из Хорба, и как раз на пятнадцатый путь. Вот на этой-то электричке мы и приедем.
– Что?
– Вся штука в том, что пятнадцатый и шестнадцатый пути находятся на одной и той же платформе. Электричка из Хорба, как и все электрички, останавливается на каждой станции, а на направлении, по которому она идет, есть станция «Штутгартский Западный вокзал». Вот туда-то мы и идем.