Особый склад ума

Катценбах Джон

— Я уже усекла.

Харт опять рассмеялся:

— Ты мне нравишься, Сьюзен. Знаешь, хотя мне и хотелось бы тебя покромсать, это не значит, что мне пришлось бы по вкусу, если бы этим занялся кто-то другой. Это было бы слишком редкостное и слишком сладкое удовольствие. Так что выслушай меня внимательно, потому что я хочу тебя предупредить, дабы уберечь от поклонников, подобных мне. Когда познакомишься с мужчиной, не торопись и еще раз не торопись. Будь очень осторожна. И всегда допускай, моя дорогая Сьюзи-выпивоха, что совсем рядом, в ближней тени, тебя кто-то поджидает. — Убийца проговорил это чуть тише, и оттого его визгливый детский голосок внезапно

изменился и приобрел холодность, которая удивила Сьюзен. — А то, что я тебе скажу дальше, твой брат может подтвердить, опираясь на собственный плачевный опыт. Никогда не медли. Ни единой секунды. Если есть возможность спастись, тут же хватайся за нее, Сьюзен, потому что все мы действуем очень быстро, когда приходит время кого-то убить. Ты ведь запомнишь мои слова? Правда?

— Запомню, — ответила она, и голос ее при этом дрогнул.

Харт кивнул:

— Хорошо. Теперь я дал тебе маленький шанс уцелеть. — И он повернулся к Джеффри. — Но вы, профессор, хотя и знаете о подобных вещах, все равно проявите нерешительность, и это будет стоить вам жизни. Я в этом ни капли не сомневаюсь. Вы непременно захотите посмотреть: что, где и как. Разве не это любопытство ведет вас по жизни? Вы обожаете за всем следить. Вам нравится глядеть, как все происходит, во всей целостности и уникальности процесса. Вы не человек действия — вы наблюдатель. И когда настанет нужный момент, вы попадете в западню собственной медлительности, и это будет означать вашу неминуемую гибель. А уж я придержу для вас местечко в аду, профессор.

— Но я же вас поймал.

— О нет, профессор. Вы меня нашли. И если бы не те две пули уже испускающего дух детектива, вызвавшие у меня так некстати большую потерю крови, я попал бы вам ножом не в бедро, а совсем в другое место. — И убийца показал на грудную клетку, медленно описав при этом в воздухе широкую кривую согнутым, наподобие когтя хищного животного, указательным пальцем.

Джеффри вдруг почувствовал, как его рука инстинктивно дернулась к тому месту, где в него вошел нож Харта.

В его памяти вдруг воскресло видение того, как он стоял, будто приросший к полу, в то время как убийца падал к его ногам, успев один раз взмахнуть своим охотничьим ножом и нанести им удар в его бедро.

В этот момент ему захотелось встать и уйти. Он даже стал придумывать оправдание, с помощью которого смог бы объяснить сестре свой уход. Однако в тот же самый миг он вспомнил, что еще не успел выведать то, что ему требовалось узнать. Джеффри подумал, что ждать осталось недолго, и, неловко поерзав на стуле, остался сидеть, хотя для этого ему потребовалось сделать над собой огромное усилие.

Убийца, по всей видимости, не заметил того, что дыхание Клейтона стало быстрым и прерывистым, однако на это обратила внимание его сестра, хотя скрыла это и не повернулась к брату, хорошо понимая, что, сделай она это, Харт вслед за ней тоже переключил бы свое внимание на Джеффри. Вместо этого она громко сказала:

— Итак, вам потребовались средства безопасности и уединение. А что еще вам понадобилось?

Харт впился в нее глазами:

— Полное невмешательство кого бы то ни было в мои действия, вот что мне требовалось еще, Сьюзен. — При этих словах он улыбнулся. — Мне требовалось полностью сконцентрироваться на том, чем я занимаюсь, и чтобы при этом не существовало ни малейшей опасности того, что меня смогут чем-то отвлечь. Вы понимаете, о чем я веду речь, профессор?

— Да.

— Видите ли, Сьюзен, в момент убийства все ваше внимание, все ваши силы, все ваше

существо направлены на одно, стремятся к единой цели. Этот миг, он особенный. Он неповторим. Вы испытываете ощущение невероятного могущества, и это чувство охватывает вас целиком. Оно сплавляет все, что в вас есть, в один великий порыв. Есть только ты и она, и больше никого в целом свете. Но в то же самое время вы отдаете себе отчет, что, как и любое другое великое деяние в истории человечества, то, чем вы занимаетесь, сопряжено с большой опасностью: выделения, отпечатки пальцев, волокна тканей — все это может вас выдать. Полицейские просто обожают выискивать подобные вещи. Так что в том месте, где вы отводите душу, вы должны позаботиться о том, чтобы ничего подобного после себя не оставлять. Но в то же самое время вы не должны слишком увлекаться… э-э-э… антисептикой. Это испортит все удовольствие от процесса. Исчезнет связанное с ним волнение. — Харт снова помолчал, приподняв одну бровь. — Вы понимаете это, Сьюзен? — спросил он. — Вы понимаете, о чем я говорю?

— Начинаю понимать.

— Мелодия, которую ты поешь, становится общей, — проговорил убийца.

Сьюзен кивнула, но Джеффри, вздрогнув, внезапно выпрямился:

— Ну-ка еще раз.

Харт взглянул на него:

— Что?

Но на сей раз Джеффри помахал ему рукой:

— Нет-нет, все в порядке. — Он встал и сделал знак человеку за зеркалом. — На этом закончим. Благодарю вас, мистер Харт.

— Я не договорил, — произнес Харт, растягивая слова. — Мы закончим, когда скажу я.

— Нет, — возразил Клейтон. — Мне лучше знать, что я хотел от вас услышать. Так что разговор окончен.

На какой-то миг розоватые глаза убийцы широко раскрылись, и Сьюзен едва не отпрянула — с такой силой внезапно блеснула в них неприкрытая ненависть. Цепь наручников, натянувшись, звякнула. Двое широкоплечих тюремных надзирателей вошли в комнату. Они взглянули на скрючившегося над столом заключенного, в котором, по всей видимости, клокотала ярость. Один из них подошел к расположенному на стене комнаты для свиданий небольшому аппарату системы двусторонней связи и будничным голосом вызвал особую команду сопровождения. Затем он обернулся к Джеффри и Сьюзен и сказал:

— Похоже, он сильно возбудился. Пожалуй, вам лучше уйти первыми.

Сьюзен увидела, как вздулись вены на лбу преступника. Он сел на стул и, казалось, расслабился, но его шейные мускулы были напряжены.

— Что я сказал, профессор? — спросил Харт. — Мне казалось, что я веду себя хорошо.

— Вы подали мне отличную идею.

— Идею? Ну что же, профессор, — произнес Харт, слегка приподняв голову, — тогда увидимся в аду.

Джеффри положил руку на спину сестре, слегка подталкивая ее к двери. Подойдя к ней, они увидели шестерых тюремных охранников, спешащих навстречу им по коридору. Охранники были вооружены дубинками, одеты в бронежилеты, с полицейскими касками на головах. Ботинки с окованными железом носами гулко стучали по покрытому линолеумом полу.

— Возможно, мы там и встретимся, — произнес Джеффри у самого выхода, — но ты попадешь туда раньше.

Харт снова хихикнул, однако на сей раз с видимым удовольствием. Сьюзен подумалось, что это, по всей видимости, был последний звук, который слышали в своей земной жизни многие молодые женщины.

— Я бы на это не рассчитывал, — бросил убийца вдогонку. — Мне кажется, вы поспешите туда попасть как можно скорее. Доброго вам пути, профессор. Поторопитесь.

Охранники прошли мимо них в комнату для свиданий.