Осознание
Шрифт:
– Струсил, да? – с торжествующим видом почти что обвинила его Алиса, – Конечно, тут ведь надо и поработать немного, а не просто наудачу в карты тыкать!
– Ты меня специально на спор хочешь заманить, да? – Эдвард покачал головой, но за руку ее взял, признавая, что готов поспорить, и сжал крепко, не отпуская, – Ладно, допустим, я засунул голову под топор, только какие условия? И чтобы не как в прошлый раз, когда только тебе выгодно.
– Условия тебе… – девушка задумалась, но потом снова растянулась в широкой усмешке, – будут тебе условия. Если проиграешь, то с тебя бутылка! – от такого условия Эдвард даже рот открыл, ожидая что угодно, но не подобного предложения, только прежде,
– Серьезно? – Эдвард был настолько удивлен, что даже забыл и об оставшейся части трапезы, и о том, что их в переполненной столовой кто-то может услышать, – То есть, ты предлагаешь пронести на территорию детского лагеря алкоголь, где он, в принципе, запрещен? Да еще ставишь меня в такие условия, что, скорее всего, я буду должен сделать это сам, либо рисковать тобой, хотя ты и так уже у вожатой на прицеле? Алис, ты понимаешь, на что вообще меня толкаешь?
– Отлично понимаю, – кивнула девушка, не убирая с лица улыбки, – И потому спорю именно с тобой. Ты хотя бы не проговоришься, а потом, еще и слишком дурак, чтобы спор этот выиграть, – от этих слов Эдвард даже помрачнел, но Алису его настроение словно и не заботило, – Ладно тебе, никто не спалит! Или ты боишься?
– Я не боюсь, – покачал головой в ответ, – Я тебе поражаюсь. Такое ощущение, будто ты решила испытать на прочность терпение вожатой. Боюсь даже представить, что может случиться, если нас здесь обнаружат за употреблением алкогольных напитков на территории… Трибунал, расстрел, выговор… Или что у вас тут за такое полагается? – он хотел еще что-то добавить, но получил только третий удар по лбу, заставивший его замолчать на середине слова.
– Все, надоел! – буркнула Алиса, – В общем, ты согласен. Так что репетируй хорошо, а я уж посмотрю, чтобы у тебя получилось. Понял? – с этими словами встала из-за стола, оставив свой поднос и, подарив Эдварду еще одну свою обворожительную улыбку, оставила его одного переваривать условия спора, в который буквально заставила влезть с головой.
Он вышел из столовой несколько минут спустя, кивая в ответ на приветствия от знакомых и не совсем знакомых пионеров, желавших доброго утра. Основная их масса уже схлынула, остались либо самые ленивые, либо слишком затянувшиеся в разговоры и никак не желавшие расходиться, хотя снаружи день уже окончательно разошелся, и на чистом от облаков небе уже ярко светило Солнце. Закрыв глаза и зажмурившись, Эдвард некоторое время просто грелся в его лучах, стоя на крыльце столовой, искренне сожалея, что ничего подобного не сможет увидеть в своем родном мире. И, только после этого оглянулся по сторонам в поисках Алисы, но девушки уже нигде не было видно. Еще раз вздохнув и убрав руки в карманы своих шорт, направился к музыкальному клубу.
Проходя мимо библиотеки, в окне увидал понуро повесившего голову Электроника и Женю, снова его отчитывающего. Хотя бы за этих можно порадоваться, там полная идиллия в отношениях, в отличие от его собственных, все будущее которых обрывалось в конце недели, а далее шла мрачная и непонятная пустота ожиданий и неизвестности. Музыкальный клуб, стоявший чуть дальше, встретил его тихими звуками музыки, доносившимися из открытой двери, и Эдвард сразу же признал в мелодии гитарные струны. Алиса, видимо, уже была внутри и усердно репетировала.
Заглянув внутрь, он увидал обеих девушек, сидевших с гитарами и разыгрывавшими очередную гитарную партию.
– Ой, Эд, привет! Доброго утра! Тебя опять на линейке не было, да?! А где ты был? Алиса сказала, что у тебя с рукой что-то?! – Мику, как всегда, обрушила на него очередной словесный залп, как только
– Я уж совсем и забыл про повязку, – махнул он забинтованной рукой и начал развязывать ее, снимая бинт под удивленными взглядами обеих девушек. Плохо оказалось то, что медсестра замотала очень плотно, и нижние слои даже успели врасти в ранения, так что приходилось буквально вырывать их, оставляя снова кровоточащие следы. Про небольшие фрагменты бинта, оставшиеся там, не беспокоился, наниты в крови их растворят через некоторое время. За полдня все следы от укусов заросли практически полностью, хотя еще отличались нежным розовым цветов только что наросшего эпидермиса.
– Эд, а ничего страшного не случится? – забеспокоилась Алиса, оставив гитару и подойдя к нему ближе, – Ты бы так не торопился, ведь можно и заражение крови получить… – пока он смотал остатки бинта и ловко забросил их в мусорное ведро в другом углу комнаты. Взяв его за руку, она попыталась рассмотреть кровоточащие следы там, где вросший бинт пришлось сдирать с кожи, но Эдвард быстро отстранился, не давая ей все внимательно рассмотреть. Из-за ускоренного метаболизма и колонии нанитов в крови такие небольшие ранки затягивались буквально на глазах, а для этого мира подобное явно было не в пределах нормы.
– Не волнуйся, все отлично, – он улыбнулся и поцеловал девушку в щеку, от чего та сразу же покраснела, все еще смущаясь присутствия других людей в такие моменты проявления нежности. Эдвард только головой покачал, – Со мной все в порядке, во всяком случае, пока ты меня еще проспорить не заставила.
– Кстати да! – девушка задорно улыбнулась, – бери гитару и вперед, к звездам!
Эдварду оставалось только подчиниться. К их официальному пятничному выступлению девушки уже выбрали песню, все той же группы «Скорпионс», впечатлившей даже его, и теперь на его участь выпала роль одного из гитаристов. Мику, быстро подключившаяся, сказала, что Эдварду лучше всего будет для начала отдельно отыграть свою партию, чтобы наловчиться, а потом уже можно и в общем составе разыгрывать всю мелодию. Запись самой песни у них тоже была, на этих древних и дурацких магнитных аудиокассетах, где нельзя было сделать даже разделение по частотам и выделить отдельные звуковые каналы, как даже на простых голозаписях, но врожденный талант Мику к музыке уравновешивал подобный примитивизм технологий. Девушка буквально на слух за две или три прокрутки всей песни накидала примерную табулатуру его части на нотном листке, и вручила ему прямо в руки.
Сказать, что у него получалось не очень хорошо, значит, не сказать ничего. Эдвард, сжав зубы, старался точно повторить мелодию, но музыка была явно не его стихией. Все происходящее больше напоминало насилие над музыкальным инструментом, но Мику с Алисой только улыбались и заставляли его повторять снова и снова. Порой девочки сами подключались, и, подтягиваемый еще парой гитар, у Эдварда еще получалось заканчивать свою партию на более или менее подходящем уровне, но, как только начинал играть в соло, снова начинались ошибки. Его пальцы не были привычны к струнам, гораздо ближе для него был эфес силового клинка или же спусковой крючок огнестрельного оружия.