Шрифт:
Владислава Черкашина
Остан(т)ки осени
Один удар может изменить все…
Я не стану писать твои инициалы или даты жизни… Никто никогда не узнает, что это ты лежишь здесь под прямоугольником стеклопластика – спасибо брату, пусть он и не знает на что мне это… Я даже зарекаюсь больше никогда не произносить твоего имени вслух. Оно для меня как яд, как бомба с истекшим сроком, как старый йогурт, хранящийся в холодильнике. А ты сгниешь, и я буду наблюдать за
– …презираю, - вполголоса Даша повторяла эти слова, как заведенная.
Она методично обсыпала импровизированный «хрустальный гроб Белоснежки» золотистыми листьями. Осень стояла в цвету. Погода держалась теплой, солнечной. Однако ночью прошел сильный дождь, и земля порядком намокла, отчего спустя несколько мгновений руки девушки были в грязи. Но она не боялась грязи, она просто ее не замечала. Ее глаза то и дело возвращались к лицу в яме под крышкой. Яму Даша тоже вырыла сама – лопатой. Она все приготовила заранее, смаковала свою месть, наслаждалась каждым мгновением.
И сейчас – наводя красоту – обрамляя крышку охапкой листьев, она чувствовала себя причастной к чему-то великому – к свержению всеобщей любимицы.
Каков заголовок, а? Откровения пятнадцатилетней убийцы…
Над тихой речкой – границей между шумным городом и таинственной лесостепью – раздался раскат злобно-гомерического смеха взахлеб… От такого звука кровь стынет в венах.
1
Ирину Соколову искали третий день. Тревогу родители забили еще вечером первого дня, когда девятиклассница не вернулась домой. Но вот третий день поисков и ни одной улики или подсказки – где может быть девушка? Опрашивают всех – друзей, врагов и просто знакомых, но все как один – ничего не знают.
– Ира – солнышко, - всем подряд говорила ее мама, - у нее никогда не было врагов… - С красными глазами и словно прилипшим к лицу носовым платочком, женщина твердила, - нет, она не могла сбежать из дома, с чего бы?
Даша осторожно обошла толпу школьников у стенда с информацией и фотографией, как выглядела пропавшая. Искоса оценила собравшихся, навесила на них ярлык – «безмозглые» и отправилась к лестнице.
Со стороны люди редко замечали ее, но когда замечали, то видели лишь девочку невысокого роста – в отличие от Иры Соколовой, с коротенькими жиденькими вечно сальными волосами мышиного окраса – в отличие от Иры Соколовой, у которой была шикарная каштановая грива. Даша сильно сутулилась – в отличие от Иры Соколовой. Даша не была лидером, не была «солнышком» – скорее уж темным пятном, она не выносила ярких цветов, черный был ее извечный спутник, она молчалива, а если кто-то ее спрашивал, то напарывался на взгляд, полный ненависти и злобы на весь мир – разумеется, все это в отличие от Иры Соколовой.
Именно поэтому большим шоком для всех стала дружба новенькой девочки – Иры Соколовой (новенькой она была в седьмом классе, два года назад) – с мрачной мышкой Дашей Морозовой (казалось, ее фамилия была ее полным олицетворением).
Медленно в класс подтягивались остальные одноклассники, даже не обращая внимания на Морозову. И это было вполне свойственное, очень даже обычное их поведение. Но только от одного мальчика Даша не могла оторвать глаз – он так и шел под ее прицелом до самой парты,
Он страдает без тебя. Думаешь, на долго? Говорят, время лечит. Он скоро забудет тебя. Я постараюсь, чтобы забыл еще раньше. Не обольщайся фантазиями, что все долго будут горевать о тебе. Тебя никто не любил. Никто.
С таинственной улыбкой на тонких губах Морозова листала учебник, не видя букв. Мысленно она взлетела к тем этажам облаков, на какие редко кто попадает. Девушка словно наяву видела, как входит в класс, полный изумленных одноклассников, потому что выглядит она, как победительница «мисс Вселенная» – шикарное платье, осиная талия, грация в каждом движении, но самое главное, да, самое главное, это копна шикарнейших волос и будто миллионы алмазов переливаются на прядях, ослепляя школяров.
Звонок с урока буквально вытолкнул ее с феерических мечт и вернул на грешную землю. А сразу на выходе из кабинета, девушку поймала школьная участковая – Галина Петровна. Женщина с состраданием оглядела девятиклассницу, которую раньше не замечала, но как выяснилось, которая училась в этой школе с первого класса. Галине Петровне был известен такой тип людей – незаметных, скромных, робких. В студенческие годы она с однокурсниками шутила на лекциях по психологии, что из подобных людей выходят неприметные маньяки. Участковая удивилась, что ей вдруг пришли в голову такие мысли и поспешила отогнать их прочь.
– Дашенька, не уделишь мне минутку? – вежливо спросила Галина Петровна.
Девочка молча кивнула головой. Сердце женщины сжалось. Когда внимательнее приглядываешься к этой школьнице, то старше седьмого класса ее и не посчитаешь – такой маленькой она казалась, но такое впечатление складывалось из-за ее роста – ниже среднего. А вот Ирину Соколову можно было увидеть в любой толпе – она всегда ходила модельной походкой на приличных шпильках, чтобы казаться выше.
– Ты дружила с Ирой целых два года, наверняка, за это время узнала ее хорошо. Скажи, может быть, у тебя есть какие-нибудь идеи о том, где может сейчас быть Ира? – поинтересовалась участковая, отойдя с девочкой к окну.
Даша робко потупилась в пол.
– Знаете, - тихо начала она, не уверенная стоит ли отвечать на вопрос, - мне кажется, будет плохо, если я скажу, но… - она прерывисто вздохнула и замолчала, уставившись на маму Иры, для которой каждый день начинался с паломничества в школу.
– Ну…? Продолжай, - «подтолкнула» Галина Петровна.
– Она могла сбежать с одним байкером, - наконец выговорила Даша, так ни разу и не взглянув в лицо участковой.
– С байкером? – удивилась та, - с каким?
– Я его не знаю, но она хвасталась… - закончить Морозовой не дала прорвавшаяся сквозь охранников мама Соколовой.
– Галина! – воскликнула убитая горем мать, всплеснув руками.
Участковой пришлось обернуться и именно этим секундным отвлечением воспользовалась девятиклассница, прошмыгнувшая мимо женщин.
Твоя мама отлично играет роль убитой горем. И откуда у нее только силы находятся? Как же твои младшенькие? Вон они мальчишки – родители им еще ничего про тебя не рассказали, да они ничего еще и не знают. Веселятся ребятки и горя не чуют. Никто о тебе не горюет. Никто.