Останкино. Зона проклятых
Шрифт:
Покинув Останкино, монах дошел до первого попавшегося сквера, где уселся на лавку и вновь достал блокнот. Набор звуков, который он услышал с интервалом в минуту, был одним и тем же, полное совпадение. «Наверняка ерунда какая-нибудь! — подумал он. — Стоит рядом какой-нибудь передатчик, вот и излучает. А я-то хорош! Бросился послания искать». Посидев пару минут с блокнотом в руке, монах все же взялся за карандаш. Вскоре на отдельной странице появилась надпись, которую он сложил из записанных им звуков. Получилось «Хр-р-рамгыджзакшттры тч иибпэ дтуджз авфюутшч». «Видать, и вправду чушь», — пробормотал
Добравшись до своего жилища в Свято-Даниловом монастыре, Алексий снова вернулся к листку с ахинеей. Просидев над ним пару часов, обругал себя мистиком и решил больше не брать запись в руки. Усердно помолившись на вечере и вернувшись к себе, он первым делом схватился за листок. Теперь ему потребовалось всего полчаса, чтобы составить новую запись. Она выглядела так: «ХР-р-рАМгЫджЗАКшттРЫТчИИБпЭ ДтУдж З АВфюУТшч». Уже не ломая голову, отец Алексий просто переписал заглавные буквы. И долго еще монах не мог отвести взгляда от листка, на котором было написано его рукой: «ХРАМЫ ЗАКРЫТИИ БЭДУ ЗАВУТ».
ПОВЕСТВОВАНИЕ ШЕСТЬДЕСЯТ ШЕСТОЕ
Очнувшись, подполковник Васютин испугался, что он лежит сейчас в подвале гаража, придя в себя от кошмарного сна. Пульсирующая боль монотонно била в темя. Он начал открывать глаза. Но не так, как это нехитрое движение совершают каждое утро миллиарды землян. Кирилл делал это плавно, по чуть-чуть. Словно трехлетний ребенок, заглянувший в дальний темный угол под кроватью, он был готов в любую секунду снова крепко сжать веки.
Кирилл не думал об опасности. Не пытался анализировать ситуацию в поисках алгоритмов спасения. Его разум, измотанный невероятными событиями последних часов, вероломно вышел из игры, передав Васютина в заботливые руки инстинкта и интуиции.
«Бегом спасаться!!!» — гаркнул инстинкт самсохранения, поднимая обессилившего и дезориентированного Васютина. Но дальше дело не пошло. Поднявшись, Васютин увидел…
И поначалу не поверил в увиденное. Перед ним был стандартный зал большого супермаркета. Светло-бежевые стены, высокий подвесной потолок, крупная плитка на полу. Зал с рядами металлических стеллажей, заполненных товаром, выглядел вызывающе буднично. Лишь только Васютин собрался бежать, послушно повинуясь инстинкту, как сознание вернулось к нему. Кирилл замер, затравленно оглядывая помещение. Бессвязные мысли обрушились на него: «Который сейчас час?», «Я не младенец, значит — не рождался», «Где мои трусы и рюкзак?», «У меня две руки, это хорошо!»… При этом между собой мысли эти не общались, словно чванливые вельможи, не представленные друг другу на званом вечере. Их вопли отдавались эхом паники и трусости.
Васютин чувствовал, что не контролирует себя. Страх бурлил в нем, то поднимаясь до самой вершины его личности, то оседая ниже. Кирилла трясло конвульсивной дрожью, пот заливал лицо. Он еле слышно что-то бормотал, будто блаженный. Никогда раньше он не испытывал такого унизительного бессилия. Изо всех оставшихся сил он боролся с животным желанием бежать прочь от банального, казалось бы, безобидного торгового зала. «Закрой глаза, полегче станет», — сказал ему внутренний голос.
— Да, да, закрыл, — бормотал Кирилл, задыхаясь от нахлынувшей адреналиновой волны.
Он
Кроме самого сыщика, в магазине не было ни души.
Зато оказалось, что Кирилл все же одет — камуфляж был на нем. «Рюкзак… где он? Был слишком громоздким и не прошел сквозь родовые пути? Вполне возможно! — Васютин сделал пару несмелых шагов, словно боялся вновь оказаться в Останкине. — Ну вот, и ничего страшного», — продолжал повторять он себе, отрывисто глядя по сторонам, словно в каждую секунду ожидал нападения.
Сделав несколько шагов, остановился. Дрожь стала затихать, а в сознании начали вырисовываться главные вопросы: «Жив я или нет? Здесь ли Оля с Женькой? В этом месте есть еще кто-нибудь, или я один?» Он жаждал получить ответы на них. И боялся этого.
Эти три вопроса заполнили все его сознание. Секундная трусость прошла, и он продолжил открывать глаза. Открыв их полностью, увидел свою руку, руку взрослого мужчины. Первое облегчение придало ему сил. «„Пока все не так страшно“, — уговаривал себя Васютин. — Но…»
Это внезапное «но» захлестнуло его новой тревогой. «Что-то не так, что-то… Тишина! Здесь абсолютно тихо. Не паникуй, возможно, так и должно быть». Собравшись с духом, он рывком сел, окинув испуганным взглядом свою новую реальность. Шок, вызвавший саботаж психики и минутную недееспособность, отступал. Васютин медленно обретал себя и свой разум. Осторожно ступая в сторону стеллажей и цепко оглядываясь, он по привычке вынул пистолет из кобуры.
Кирилл вспомнил о часах, секундомер которых старательно отсчитывал время с того момента, как он переступил порог фантома. Васютин вскинул руку и взглянул на циферблат. Остановился, закрыл глаза, протяжно вздохнул и открыл их снова. Показания секундомера не изменились.
— В общем-то, неудивительно, — пробормотал он, растерянно глядя на время. Японская электроника упрямо утверждала, что его сверхъестественное приключение началось 37 часов 17 минут назад. «Так… Если дорога из того мира в этот заняла больше полутора суток, а казалось, что минут двадцать, не больше… то возникает вопрос: как здесь течет время? Здесь сутки — там месяцы? Или такое искажение происходит только во время входа?» Толком не надеясь на то, что ответ найдется, Васютин решил продвигаться дальше.
Аккуратно ступая, он двинулся в сторону касс, внимательно прислушиваясь и стараясь уловить хоть какие-нибудь звуки. Но напрасно. Он слышал лишь собственные острожные шаги. Никаких признаков присутствия людей не было. Добравшись до касс, он увидел обычное объявление, напечатанное на небольшом виниловом баннере. Оно гласило, что выход к кассам осуществляется только со стороны торгового зала.
— Обязательно осуществим, но втроем, — сказал он, словно заклинание. И продолжил поиски. — Магазин… Должны быть посетители, ведь так? — спрашивал себя Кирилл. — И продавцы. Где ж они все? Или это мой персональный фантом?