Остановка на той стороне
Шрифт:
Прости меня, девочка. Наверняка существовали иные способы помочь тебе, но я уже сделал то, что сделал.
Что я теперь, могу, кроме как двигать предметы и нагонять этим жути? У тебя молодое гибкое сознание, найди объяснение тому, что ты увидела, придумай его, главное – не замыкайся в себе.
Девушка медленно поворачивается и робко делает шаг в сторону своей комнаты. Стою, не шелохнувшись и боюсь неосторожным движением издать какой-либо звук. Она делает еще шаг и еще. Медленно иду за ней следом.
Вот мы уже в моей комнате. Запоздало вспоминаю,
Звуки в коридоре давно стихли, похоже, что даже Егор поспешил в ужасе убраться из квартиры. Надеюсь, надолго. Впрочем, когда он все же вернется, в чем я не сомневаюсь, у меня уже припасена масса идей по погружению этой мрази в волшебный мир полтергейста.
Замечаю, как из глаз девушки беззвучно катятся слезы, затем она начинает всхлипывать и наконец заходится рыданиями, уткнувшись лицом в одеяло. Правильно, выбрасывай из себя эмоции, не копи это в голове. Хочется обнять ее словно сестру или дочь, которых, как мне кажется, у меня никогда не было, но вместо этого сажусь в свой угол к зеркалу и принимаюсь за единственное, что мне сейчас остается – ждать.
Лина плачет почти час, то успокаиваясь, то снова заходясь слезами. Один раз у нее звонит телефон, но она лишь бегло смотрит на экран и сбрасывает вызов.
Я, в свою очередь, размышляю над тем, что может произойти дальше. Для, любителей домашнего видео все происходившее, выглядело, скорее всего, донельзя странным и пугающим, однако, что они решат теперь делать мне совершенно неясно. Поставить себя на их место я не могу, и все же, мне кажется, что от девушки они пока отстанут. Жаль только забыть свое приключение они смогут еще не скоро, и вот это уже мешает мне построить какие-либо прогнозы.
Наконец Лина немного успокаивается и некоторое время просто сидит, подперев голову коленями. Берет в руки смартфон, хмурится. Может, прочла мое сообщение в ВК? Думаю, что в данном случае фраза «лучше поздно чем никогда» не уместна.
Затем она поднимается, подходит к двери и, приложив к ней ухо, прислушивается. Я уверен, что она сейчас в квартире одна, но также напрягаю слух. Слышно лишь шум машин за окном, да голоса играющих возле дома детей. В моей голове вдруг рождается воспоминание, как я еще при жизни сижу за столом в этой комнате, играю во что-то на компьютере и слышу за окном разговоры подвыпившей компании. Еще удивляюсь, что несмотря на то, что квартира на восьмом этаже, а на окнах хорошие стеклопакеты, слышно все будто бы совсем рядом.
Лина осторожно открывает защелку на двери и высовывается в коридор. Постояв так немного, она выходит из комнаты, и я следую за ней. Первым делом девушка запирает входную дверь на дополнительный замок, а в замочную скважину основного
Молодец.
Киваю ее находчивости.
Затем она отправляется в кухню и, остановившись в дверях, рассматривает учиненный мною погром.
– Как я все это сделала? Это что-то вроде телекинеза?
Я улыбаюсь.
Постояв еще немного в задумчивости, Лина открывает одну из нижних секций кухни и достает оттуда тряпку и ведро.
Я готов ей сейчас аплодировать, потому как мне кажется, что это очень хороший знак. Если она найдет в себе силы прибраться, принять душ, а затем уснуть, я буду за нее спокоен. С трудом удерживаюсь от того, чтобы не начать помогать ей с уборкой, даже чувствую себя немного неловко из-за учиненного мной бедлама.
Через час она уже заканчивает, и кухня выглядит как ни в чем не бывало, разве что большой мусорный пакет, хранит в себе следы произошедших недавно событий.
Лина открывает морозилку, единственным содержимым которой оказывается изрядно покрытая инеем полупустая пачка пельменей. Девушка скептически их рассматривает, вздыхает и принимается за готовку. В ход идут соль, перец, лук и несколько лавровых листов. Лина стоит возле плиты, помешивая содержимое кастрюли и вдруг я слышу ее голос, слишком громкий, чтобы быть обращенным к самой себе:
– Или все это сделала не я? – она резко оборачивается и начинает шарить взглядом по комнате. Размышляю, стоит ли теперь себя выдавать, вроде как впечатлений у нее и без того на сегодня хватает.
– Если ты где-то рядом, дай о себе знать, – просит девушка, а затем качает головой. – Пипец. Чувствую себя идиоткой.
Чуть помедлив, я решаю все же отозваться на ее просьбу, подхожу к столешнице и приподняв на пару сантиметров ложку заставляю ее со звоном упасть обратно.
Лина вскрикивает и пятится назад, пока не упирается в стену. Наклоняет голову набок, рассматривая ложку. Хоть мне и не хочется ее пугать, вынужден признать, что смотрится она сейчас забавно.
– Так… мне не показалось? – спрашивает она и я снова заставляю ложку издать стук.
– Афигеть! – Лина протирает руками лицо, как делают люди спросонья, а затем уточняет: – Ты, что какой-нибудь домовой?
Любопытно, старославянский фольклор ей вспомнился первым. Ну и что мне ей на это ответить? По-видимому, догадавшись о том, что у нас с ней есть проблемы в коммуникации Лина предлагает шифр:
– Окей, стукни один раз ложкой если да, два раза, если нет. Хорошо?
Стук, стук.
– Мне стоит тебя бояться?
Стук, стук.
– Это ты мне помог сегодня?
Стук.
Она все еще не отходит от стены, но я слышу ее шумный выдох, словно она чуть расслабилась. Впрочем, вопросы еще не закончились.
– А ты поможешь, если снова произойдет… что-то такое?
Стук.
Мне кажется или в уголках ее губ промелькнула улыбка?
– Спасибо тебе… А ты случайно не связан с сообщениями в ВК от Арт Арта?
Удивленно качаю головой, а она сообразительная.