Остановка
Шрифт:
Э л и. У нашей телефонной «Линии помощи» — четыре провода, принимающих сигналы бедствия. Некоторые советчики, как и я, постоянно зарабатывают в другом месте. Два-три раза в неделю мы бесплатно дежурим на «Линии помощи». Иногда реже — кто как может. В тот день вместе со мной были Линда Хьюз — худая, сутулая, с низким манящим голосом.
Возникает Л и н д а.
…И испанец Эрнесто Кардьерра,
Появляется Э р н е с т о.
Всегда хмурый, задумчивый Эрнесто, самый изобретательный из нас. Это он на вечере в честь пятилетия нашего Центра ошарашил присутствующих электронным монстром, который произносит речь, составленную из наших инструкций. Теперь монстр водворен на тумбу и облегчает работу, пичкая нас данными, полученными Центром. Перед тем как раздался звонок Роберта, электронный инструктор подводил итоги нашей работы за пять лет.
Э л е к т р о н н ы й и н с т р у к т о р (голос его бесцветен, монотонен). Наш Центр обеспечивает услуги при кризисе в районе с населением пятнадцать миллионов человек. Он расположен в Нью-Йорк-сити, в его работе участвуют более двух тысяч добровольцев, представляющих широкий круг профессий, рас и религий. За пять лет Центром проведено более двухсот тысяч бесед. Наша «Линия помощи» действует круглые сутки, триста шестьдесят пять дней в году. Ежегодно более ста разговоров. Сорок пять процентов звонящих — тридцати лет и моложе, только двадцать четыре процента нашей клиентуры остаются анонимными. Еженедельно четыре психиатра консультируются по делам клиентов, отдельная группа добровольцев делает ежемесячно более трехсот звонков одиноким людям…
Э л и (в трубку). «Контакт».
Коренастая, тяжеловесная фигура Р о б е р т а теперь возникает в его комнате, здесь не очень-то уютно, хотя и прибрано. Все же это комната врача, привыкшего к стерильной чистоте.
Р о б е р т (его речь затруднена, он выдавливает из себя слова). Это… «Линия… помощи»?
Э л и. Да.
Р о б е р т. С кем я говорю?
Э л и. Меня зовут Эли. А вас?
Р о б е р т. Роберт. Остальное я предпочел бы оставить при себе.
Э л и. Пожалуйста. Если я могу помочь вам…
Р о б е р т. Вряд ли. (С иронией.) Просто я подумал, вдруг у вашего «горячего» провода припасены особые секреты? Но… этот звонок так, для проформы. Сегодня я решил — все! Хватит. Наконец-то я отыскал свой шпалер.
Э л и. Он заряжен?
Р о б е р т. М-м… Да… Какое это имеет значение?
Э л и. Отнесите его, пожалуйста, в другую комнату.
Р о б е р
Э л и. На время нашего разговора. Согласитесь, трудно понимать друг друга под дулом пистолета.
Р о б е р т (не сразу). Хорошо… Только вы не вешайте трубку. (Медленно идет в другую комнату.)
Э л и. Опасный клиент. Если он донесет пистолет до другой комнаты — уже полдела сделано. (Листает бумагу.) А первый-то раз на пробном интервьюировании у доктора Борна я опозорилась. Как многие, начинающие, впрочем.
Появляется доктор Б о р н. Он говорит за воображаемую клиентку.
Б о р н. «Я тяжело избила своего сына, он убежал из дома. Он погибнет. Лучше я умру, только бы ему было хорошо».
Э л и (Борну). Что между вами произошло? Расскажите подробно. Да отвечайте же!
Б о р н. Э… Нет, мисс Вудворт. Меньше вопросов. Ваша ошибка типична. Вы действуете так, будто сидите за чашкой кофе в обычной житейской ситуации. Но к вам обратился человек на грани безумия, или, как мы говорим, в кризисе: один неверный шаг может повлечь трагический исход.
Э л и. Что можно сделать по телефону на таком расстоянии?
Б о р н. Предотвратить действие. Не требуйте откровенности, на нее вы не имеете права. Выслушайте человека с сочувствием, затем осознайте его положение и советуйте. «Вы, наверно, погорячились, и сын это поймет…», «Ведь раньше этого не случалось, сын вернется…» — вот начало. Мятущийся в ночи там, на другом конце провода, должен почувствовать прежде всего вашу заинтересованность, подлинное сострадание. И ни в коем случае — любопытство. Или осуждение.
Э л и. Может быть, в теории эти законы телефонных интервью и верны, но…
Б о р н. «Но», мисс Вудворт?
Э л и. Но… мне кажется, что люди, которые грозят самоубийством, никогда этого не сделают.
Б о р н. Я тоже так полагал, мисс Эли. Однако статистика утверждает обратное. Из десяти человек, грозивших самоубийством или признавшихся в желании покончить с собой, восемь выполняют угрозу. Восемь! Или, если хотите, из десяти самоубийц восемь предупреждали о такой возможности.
Борн исчезает.
Р о б е р т (возвращается к своему телефону). Я отнес его в столовую. Вы меня слушаете?
Э л и. Да, да.
Р о б е р т. Думал, вы испугаетесь, удерете.
Э л и. Я здесь для того, чтобы говорить с вами.
Р о б е р т. Значит, часто и другие тоже звонят… с этим?
Э л и. Вы немного выпили, чтоб успокоиться…
Р о б е р т. Натурально. Но я могу говорить откровенно?
Э л и. Конечно.