Останься со мной
Шрифт:
— Кажется, мне лучше уйти, — произнес Оган сипло и вынул из шкатулки свой ярлык, — а вам ни за что не сознаваться, что видели меня здесь. Всего доброго.
Магичка закивала, но стоило князю покинуть святилище, как погрузила пальцы в зеркало, передавая служителям Сварога во вновь образованных княжествах, информацию о внешнем облике и местонахождении их правителя.
Глава 12, в которой Василиса попадает в услужение
Молодой потомок Горыни исчез так же неожиданно, как и появился. Оставил после себя
— Боги всемогущие, что я творю? — Она оперлась спиной о путеводный камень и осела наземь.
«Вот и меня интересует тот же вопрос, — на коленях возник меч, — ты почему не вернулась в мир живых вместе с ним?»
Василиса посмотрела на странный клинок. Она готова была поспорить, что еще мгновение назад его тут не было. Перевела взгляд на Калин-мост и пожала плечами. Вот что тут ответишь? Интуиция? Понимание, что для нее проход в Явь пока закрыт? Упрямство и желание довести дело до конца, или элементарный страх? Страх своих чувств, несвоевременных и совершенно непонятных.
Ей нравился Оган — с собой-то можно быть честной. Ей приятно было думать о нем, приятно находиться рядом. Но пелена вдруг нахлынувшей любви не туманила мозг. И это было совсем не похоже на то, что она испытывала с Велимиром.
Велимир… С мыслями о женихе накатило отчаяние. Велимир умер у нее на глазах и это воспоминание оказалось настолько сильным, что раз за разом перекрывало все остальные. Тем не менее, нужно было сначала найти жениха и прояснить все, а уж потом кидаться в чужие объятия. Да и не подобает ей так себя вести, не вправе она бросать тень на царскую семью. Мысль эта пришла… и неожиданно пропала, не возымев прежнего эффекта.
«Да, уж там и без меня тени столько, что ни зги не видно. Интересно: то, что Горыня сказал Огану про Щура, относится и к роду Премудрых? Тогда как они будут без той, древней Василисы, которая силой своей хранила потомков? Это ж не просто семья, а целая династия царская. Спросить бы у кого мудрости, да разве сыщешь ее тут? Ладно, хватит спиной камень путеводный подпирать. Лучше выкинуть все лишнее из головы. Оставить мысли об Огане до иных времен и не тешить себя преждевременно надеждой на взаимные чувства. Все, надо вставать и идти искать Велимира. Тем более уже вечереет».
Василиса поднялась и огляделась. На черном каменном полотне виднелась лишь одна надпись: «Вперед?»
— Конечно, вперед, раз богатство с замужеством ты больше не предлагаешь, — ответила она, задумчиво потеребив шнурок на запястье. Прошла минута, другая, но проход в камне не появился, и дорога не возникла.
Василиса обогнула камень, закинула на плечо меч и пошла по мерзлой пустоши размеренным, ровным шагом.
«И куда ты идешь?» — поинтересовался меч через добрый промежуток времени.
Пустошь и не думала кончаться, а темная полоса леса, что виднелась на горизонте, — приближаться.
— Вперед, — обронила Василиса, не сбавляя ход.
«А почему ты уверена в том, что выбрала правильный путь и твое «вперед» именно там?» —
— А как же иначе? Любое движение — это дорога вперед даже когда тебе кажется, что ты топчешься на месте или скатываешься вниз. — Василиса помолчала, сама осознавая сказанное. — Да. Это понимаешь не сразу. Нужно время и умение оглянуться назад. Наверное, это две взаимодополняющие фазы жизни: движение и размышление. Следует уметь делать и то, и другое. Встать и идти, когда тошно. И уметь остановиться, когда хочется рвать и метать. При этом никогда не надо зацикливаться на чем-то одном. Постоянно несясь вперед, ты не увидишь, из чего состоит твоя жизнь, а вечно рефлексируя, увязнешь в собственных переживаниях.
«И откуда ты такая умная взялась а, потомица?» — По интонации меча было не понять, насмехается ли он, или ему действительно интересно.
— Из колодца, — Василиса постаралась придать голосу наиболее легкую интонацию, но ужас от того прыжка все еще гулял по нервам. — Знаешь, падение на дно — лучший способ узнать о своей жизни... и о своем окружении. Правда, подумать на этот счет у меня еще не было времени.
«А вот тут ты не права. Ты уже трижды начинала путь по Нави, трижды стояла перед камнем и трижды решала свою судьбу. Пусть ты еще не поняла этого, но твой выбор повлиял на конечную точку. Ты можешь хотеть одного, делать другое, а получить третье. Но дорога всегда начинается распутьем и всегда заканчивается испытанием. Два тобой пройдено. Третье впереди».
Василиса в который раз задумалась, к добру ли с ней меч или к худу? По всему выходило, что Кощъ знает гораздо больше, чем говорит. А говорит гораздо больше, чем должен.
— Что-то я не заметила никаких испытаний.
Меч хмыкнул: «В мое время бытовала поговорка: “То еще не горе. Горе будет впереди.” Вон, гляди, лес приблизился. Пойдешь туда?»
— Пойду, — Василиса с упрямой решимостью двинулась в черный провал между деревьями. Этот лес совсем не походил на тот, где она нашла жениха. В нем было тихо и безлюдно. Под ногами гулко чавкала жижа.
«Но здесь темно и жутко», — выдал очевидное меч. И вновь не понять, серьезен ли он.
Василиса остановилась.
— Тебе ли не знать, что найти себя можно, лишь заглянув в самый темный чулан.
Кощъ промолчал. Он помнил эту дорогу очень хорошо. Знал, куда она ведет. Даром, что почти два тысячелетия кануло с той поры, как шел по ней... Некогда крепкое тело все еще цеплялось за жизнь не желая умирать с рабским ошейником, а душа уже брела по миру мертвых. Но не через Калин-мост он пришел сюда, не через воды любимой Смородины. Нет, душа непокорного ведьмаря оказалась среди Мертвого леса, ибо искал он не покоя, а мести... И нашел на свою голову.