Остатки
Шрифт:
— Попытайся уснуть, — предложил я, чтобы хоть как-то успокоиться самому и успокоить его.
— Не могу, как видишь! – прорычал он сквозь стиснутые зубы. Его знобило.
Не найдя лучшего способа, я подошел к кровати и, и подняв плед, лег рядом.
— Ты чего?
— Заткнись. Я же сказал, попытайся уснуть.
— Ну да…
Поплотнее укутав его, стал ладить по голове и перебирать волосы, иногда убирая непослушные мягкие пряди с лица.
— Так лучше? – тихо спросил я.
— Угу… — невнятно промычал он. Дыхание стало более ровным. Тело расслабилось. Если он будет меньше двигаться и напрягаться, то кровотечение может
Его рука покоилась на подушке, рядом с головой. Веки изредка подрагивали. Он совсем не двигался. Если бы не грудь, размеренно поднимавшаяся и опускавшаяся, я бы подумал, что он умер.
Когда полностью убедился, что парень спит, осторожно поднялся с кровати. На глаза бросился камин.
— И как я раньше его не увидел? – шепотом задал вопрос я.
Сев перед обогревателем, нажал на пару кнопок, находящихся сбоку на панели незамысловатой техники, зажег костер. Ну, как зажег. Включилась проекция огня, но тепло было настоящим. Комнату залил багровый свет, дрожащий от дуновения ветерка. Удивительно, что это предусмотрели. Тени ловко прыгали из угла в угол. Все шевелилось.
Температуру горения сохранили. Но ее можно регулировать при помощи все тех же кнопок. Включил имитацию треска дров. Лично меня он успокаивал и создавал своеобразный уют.
На лице Нико тоже отражался поток красного света. Парень выглядел беззащитным, и его лицо все так же продолжало изображать боль.
Не удержавшись, я подошел и провел рукой по его щеке. Большим пальцем вычерчивал дорожки, ведущие от его скулы к виску. Если бы он сейчас плакал, то его горячие солоноватые капельки пошли именно этим путем. Сначала напарник на секунду поморщился, чуть напрягая тело и слегка согнувшись, а потом расслабился. Возмущенные веки опустились, и он снова погрузился в глубокий сон, потеряв реальность.
А я не мог уснуть. Просто не мог позволить, даже не смотря на тяжелевшие веки по тридцать килограммов каждое, и ничего не соображающую голову. За Нико нужно было пристально наблюдать. Сейчас все спокойно, но в любой момент все могло измениться.
Попытался отправить наше местоположение команде помощи. Затем присел на краешек кровати и взял спящего за руку. Он непроизвольно зажал ее. Парень немного ворочался. Даже во сне ему было нестерпимо больно. Слышались, размытые сном стоны. Именно во сне Нико оказался безоружным. Он не мог сдержать боли.
Начался легкий приступ, выражающийся еле заметными всхлипами и мычаниями. Я не знал, как должен вести себя в этой ситуации. Зачем-то прижал прохладную руку парня к губам и зажмурился, пытаясь впитать в себя боль. Нико успокоился, видимо, почувствовав тепло.
Не отпуская руку, лег рядом.
— Кира, не злись… — промычал во сне Нико.
Я усмехнулся.
— Значит, тебя все-таки волнует, как я отношусь к тебе? – хрипловато спросил я ребенка.
Убрав челку с его лба, чмокнул. В ответ получил слегка протестующее сонное мычание.
Сейчас открылись его еще не прошедшие, но давно задавленные детские черты. Даже это мычание. Оно такое милое. Ты, оказывается, еще более пробиваем, чем кажется на первый взгляд. Вот только все это пройдет, как только ты проснешься. Как только твои веки откроются. Как только твой разум вновь прояснится. Как только… Жаль. Всему виной навыки. Если бы не они, ты бы сейчас спокойно жил обычной жизнью и сохранил то выражение лица, которое на тебе сейчас. Настоящее. Ты бы весело дурачился со своими
Всему виной навыки…
В окно било яркое солнце. Словно и не было этой ужасной ночи. Как будто и не ранили Нико. Проклятое утро. Оно бесправно скрывает то, что произошло ночью. Бесит.
«Нико…» — как только эта мысль накинулась на меня, все внутри затопило неумолимой тревогой, и я распахнул глаза.
Как я мог позволить себе уснуть?!
— Эй, что за лицо? – еле улыбнулся Нико. Бледные губы страшно отпускали вздохи. Казалось, что они последние.
Когда я успел заснуть? Вот черт…
— Дружок, да тебе все хуже… — чувствуя, как кровь отливает куда-то не туда, просипел я.
— Жить буду. Уснул?
— Да… — раздраженно пробубнил я. Вот только злился я сам на себя. Мне становилось стыдно от того факта, что я не выдержал и провалился в сон.
— Я думал, ты меня сторожишь и обеспокоенно наблюдаешь. А ты… лег со мной, не постеснялся…эх. Хотя… — наигранно грустно тихо выдохнул он.
— Что, хотя? – спросил я, обеспокоенно подняв одну бровь. От его наигранного наезда у меня все дерзкие ответы разбежались по самым потаенным уголкам.
Неоконченное предложение явно с подвохом.
— Ты так мило меня обнял. Я не знал, что ты можешь быть таким нежным. Я чувствовал сквозь сон, как ты меня гладил.
— Заткнись. Поменьше говори и побольше отдыхай, – пробубнил беззлобно, растирая глаза.
— Ладно-ладно, — сдался он.
— Я пойду, поищу аптеку поблизости.
— Ты не найдешь здесь ничего. В этом богом забытом месте аптеки и в помине нет.
«А главное вовремя сообщить!»
— Тогда я принесу поесть. Тебе нужно набраться сил, — безнадежно вздохнул, закатив глаза.
Я, как в жопу раненый петух бегал по городу в поисках еды и воды. Его состояние заставляет желать лучшего. И я по-настоящему, черт возьми, волновался за него.
Надо заткнуть все дикие чувства куда подальше и жить как раньше – холодно оценивать ситуацию и не реагировать на людей. Надо. Вот как только вылечу этого недотепу-придурка, так сразу и примусь за себя.
В этом захолустье не хватало только перекати-поле. Пустыня-пустыней. Пробегав с полчаса, нашел какой-то задрипанный магазин.