Остаться в живых
Шрифт:
— Юля.
— Где мы находимся?
— В Южном Тайреме, недалеко от города Ваннея. Вряд ли тебе что-то скажет название деревни.
— Скажет, — возразил он.
— Белый овраг. Неужели знаешь?
— Деревня беглецов, — он слабо кивнул. — Хорошее на самом деле место. Тем, кому больше некуда бежать, тоже нужен приют. Место, где бежать уже не нужно.
Ее губы сами собой сложились в печальную улыбку. Как это… точно.
— Как ты здесь оказался? И кто тебя так?
— Ты не поверишь… но я… не знаю. Как оказался… Похоже, я промахнулся шеадари, — подумав, ответил он. — Напали на меня
— Это успокаивает, — улыбнулась она, и, видя его вопросительный взгляд, пояснила. — Мы тут думали, что в окрестностях завелась какая-то шваль, детям гулять запретили, пока не найдем.
— Изверги, — опять слабо улыбнулся он. — Гулять детям запретили. Попробовали бы мне запретить… Нет, то были твари только по мою душу, и порядком далеко отсюда. Так что успокой народ. Сюда они не придут. Если я правильно помню, я их все-таки прикончил. Хотя не уверен, — он опять надолго замолчал, отдыхая и закрыв глаза. — Расскажи, где и когда вы меня нашли, — попросил он после паузы.
Юлька выполнила его просьбу, добавив, что возможно его все-таки ищут, потому что в округе по-прежнему время от времени появлялись подозрительные группы, очень похожие на поисковые. К счастью, Белый овраг совершенно не привлекал их внимания.
— Может, нужно сообщить им о тебе? — предложила она. — Пусть найдут? Или не надо?
— Пока не надо, — попросил он. — Есть у меня одна нехорошая мысль… надо ее обдумать, прежде чем объявляться.
— Ты, может, поешь? А то поить мы тебя поили, а кормить не получалось, — предложила она.
— Давай, — улыбнулся он. — Только очень немного. И жидкое.
Потом он сразу же заснул, а Юлька побежала к старейшине, сообщить радостную новость.
— То есть он допускает, что ищут именно его? — предположил локки. Юлька кивнула. — Тогда тебе точно нет необходимости срываться с места. Интересно, откуда он знает о Белом Овраге? Поспрашивай его потом, когда окрепнет, откуда он да чем занимается.
Но ее гость поправлялся медленно. Прошло еще несколько дней, раны от когтей стали быстро затягиваться, а вот ножевые никак не хотели схватываться, даже зашитые, они продолжали воспаляться и кровоточить. Дана и он сам сошлись на том, что на клинках его противников был сильный яд, который и не давал плоти заживать, как положено.
Его это сильно изматывало. Злило. Он упрямо вставал, не позволяя женщинам помогать себе с туалетом, возвращался обратно с намокшими от крови повязками, стискивал зубы, шумно дыша, ложился и отворачивался к стене.
— Ты не привык быть слабым, — подытожила Юлька после очередного позорного похода в ванну. — Забыл, как болеть. Может, вообще не болел, вы тут все такие крепенькие, аж завидно. Ты пойми — слабым быть не стыдно. Помощь тоже надо уметь принимать.
— Но не в таких же вещах, — буркнул он.
— Да какая разница? — рассердилась она. — Это называется — ложная гордость.
— Это называется — уважение к женщине, — ответил он. — Ты с Основы, что ли?
— Почему ты так решил?
— Есть что-то такое… во взглядах, — проворчал он. — Ну и внешность, конечно.
— А ты-то откуда знаешь, чем наша речь от здешней отличается?
— Бывал когда-то.
— Зачем? Тоже шпионил? — разозлилась Юлька.
— Почему тоже? — удивился он, наконец-то повернувшись к ней лицом. — Ты столкнулась с кем-то, кто там шпионил?
— Столкнулась, — фыркнула она. — А тебе-то что у нас надо было?
— Да ничего особенного, — парировал он и продолжил с ностальгической задумчивостью. — Я начинал в гвардии Пауков, на стихийных прорывах Грани, выводил потерявшихся. Приходилось бывать и на той стороне, сама понимаешь. Позже работал в Братстве Стражи в Тайреме. Там много зеркал, наблюдающих за Старой Землей, тамошний участок Грани один из самых старых. Станцию построили, потому что старые части Грани очень тонкие, особенно если они по древним точкам цивилизаций проходят. Есть у вас такая страна — Китай, вот там трудное место. Религия, опять же, влияет…
— А Грань может… исчезнуть? — полюбопытствовала Юлька
— Может, — кивнул он.
— И что будет?
— Восстановится понемногу. Если не восстановить, то территории сольются, присоединятся или к Ар Соль, или к Основе. Или вовсе обособятся, и ты туда больше не попадешь. У нас до сих пор нет точных исследований, от чего зависит результат.
Он закрыл глаза, устав от такой длинной речи, и Юлька ушла заваривать ему свежий чай.
— Давай завтра попробуем выйти на улицу, — попросил он.
— Да как ты выйдешь, ты ж кровью истечешь, — рассердилась она. — Лежи, пока Дана не придумает, что с тобой делать! Нашелся тут неугомонный на мою голову!
— Не истеку, — успокоил он ее. — Я живучий. И еще — я лучше знаю, что мне нужно.
Глава 32. Пробуждение (окончание)
Эксперимент с прогулкой показался Юльке катастрофически неудачным: осторожными шагами ее пациент проковылял в самую дальнюю часть усадьбы, и там с ним начала твориться какая-то чертовщина. Лицо исказилось болезненной гримасой, по всему телу прошла пугающая судорожная волна, он вскрикнул, зашатался и камнем рухнул на землю. Юлька в отчаянии пыталась привести его в чувство, но он очнулся только через полчаса, проворчал что-то невразумительное, уперся руками в изгородь — и все повторилось, с тем же самым результатом. Придя в себя, он стиснул зубы, выругался так, что у Юльки покраснели уши, отполз на четвереньках к ближайшему камню, оперся об него — и опять с него свалился в тех же странных конвульсиях. Когда он снова открыл глаза, Юлька с силой сжала его голову ладонями и приказала самым строгим голосом:
— А ну прекрати! Не знаю, что ты делаешь, но ты делаешь это умышленно. Хватит. Что бы это ни было, у тебя не получилось. Ты что, Двуликий, что ли? Все, пошли домой, бросай эту бодягу!
И он покорно поковылял за ней. Дома свалился на кровать и долго, до самого вечера, лежал молча, отвернувшись к стене и не реагируя на ее вопросы. Вечером пришла Дана, переменила повязки и отругала их обоих за самодеятельность. Рес выслушал ее отповедь в хмуром молчании, а потом сел на кровати и заявил, что лежать больше точно не будет.