Остаться в живых
Шрифт:
Альпинистов на пике Маунт-Худ подвело не отсутствие опыта, а его наличие. Они думали, что знают всё о скалолазании, и верили в страховочную систему, которой часто пользовались. Но эта система, так же как куча песка, могла долгое время быть стабильной, а потом резко изменить свое поведение. Для этого требовался, по словам Глейка, «пинок со стороны». В данном случае пинком послужило падение Уорда, но им могло быть все что угодно, когда угодно и где угодно. Несмотря на то что крупномасштабные коллапсы неизбежны, участие в них тех или иных альпинистов совершенно случайно. Любой из группы мог до падения Уорда «разобрать» страховочную систему, развязать узел страховки и начать использовать
Глава 8
Зоны опасности
В один прекрасный день, находясь в Чикаго, я сел на самолет United Airlines и отправился на Гавайи, на остров Кауаи. Когда я прилетел на место и шел к такси, какая-то симпатичная женщина надела мне на шею венок из цветов. Я остановился в отеле «Холидэй Инн», сразу натянул плавки и отправился на пляж Лидгейт, находившийся под моими окнами. Мне хотелось смыть с себя самолетную вонь в высоких волнах, которые я заметил перед самой посадкой. Я шел по пляжу, загребая песок резиновыми шлепанцами, и всматривался в ряды огромных волн с белыми пенными шапками, выкатывающимися из синих глубин океана. Мне не терпелось броситься в воду. Я прошел под пятой вышкой, и дежуривший на ней спасатель крикнул мне: «Привет!» Я подумал: «Какие здесь все дружелюбные». Я его поприветствовал и из вежливости спросил, как водичка.
«Ну…» — протянул спасатель очень содержательно, погладил бородку имени Чехова и поглядел на прибой так, словно видит его впервые. Это был рыжеволосый парень, худой и веснушчатый, с морщинами жизненного опыта на лице. Он спустился с вышки и тоже стал вглядываться в океан. Потом спросил, как меня зовут. Я ответил. Он пожал мне руку и представился: «Майк Кроудер». Потом снова повернулся в сторону океана и уставился на него отсутствующим взглядом. Я стал подозревать, что он совсем обкуренный. Говорят, местная гавайская травка обалденная.
«Ладно…» — произнес Майк, будто пришел к какому-то решению. Только тогда я понял, что он «читал» волны, вглядывался в их ряды и изучал прибой. «Видишь спокойную воду? Я думаю, там тебе и надо плавать, и все будет нормально. Но если отплывешь дальше, ну… на десять метров от берега, тебя снесет в океан… течением…» Он вытянул руку влево: «Туда…» Потом показал на гряду камней, о которую неистово бились волны. Эта гряда должна была (как я предполагал) защитить от волн заводь для детей, «лягушатник». Там я увидел смеющихся людей, игравших с детьми. Кроудер показал рукой дальше: «Потом течение занесет тебя в ту заводь… — он говорил спокойно-спокойно, словно объясняя, как проехать до ближайшей гостиницы. — А потом притащит сюда, где и забьет до смерти об эти камни. Так что я скажу тебе оставаться в защищенном месте и не отплывать дальше десяти метров от берега. В белую воду вообще не заплывай. Если большие волны не придут, все будет в порядке».
Я подумал: «Ого! Этот парень знает, о чем говорит!» И потом понял, что, не будь его, я бросился бы в воду и поплыл к большим счастливым волнам. Они выглядели такими манящими. Промелькнули странные мысли: «Как все-таки легко умереть. Меня бы никто никогда не увидел. Я уехал из своего безопасного дома, благополучно пролетел на самолете… и вот — спокойно мог бы стать кормом для рыб. Я совершенно не разбирался в этой пищевой цепочке. Чистая случайность, что столкнулся с Кроудером». Через несколько дней я нырял с маской. Потом на байдарке отправился с гидом на уединенный пляж, и она рассказала мне то же самое: течение унесет меня от песчаного пляжа, а скалы не дадут вылезти на берег. Следующее место, где можно выбраться на берег, находится в девяти километрах. Гид сказала:
Небо и Земля не проявляют человеколюбия, и потому мириады вещей живут, как трава и собаки.
Ученый Чак Блей, исследуя смертельные случаи на воде на Гавайских островах, приходит к выводу, что усилия доброжелателей, вроде моего нового приятеля Майка Кроудера, не сильно влияют на уровень смертельных случаев в океане. Количество утонувших оказывается прямо пропорциональным количеству туристов, посещающих острова, то есть гибель на воде представляет собой нормальное явление. Блей исследовал массу случаев утопления. Оказалось, что туристы составили семьдесят пять процентов утонувших, а белые мужчины в возрасте от сорока до шестидесяти лет — девяносто процентов. Блей говорит мне, что сценарий развития событий практически один и тот же:
Человек приезжает на Гавайи. Океан прекрасен, кругом все синее — небо, вода, — и человек в нее заходит.
Как будто обо мне говорит!
Вода теплая и приятная, просто благодать. Человек даже не задумывается, что он на острове, в самом сердце океана, что до ближайшей земли три тысячи километров. И что волны ничто не останавливает.
Я уже знаю, что если отплыть немного от рифа, то до дна будет шесть километров. У волны, так же как у корабля, основная масса тяжести расположена ниже ватерлинии.
И приходят эти волны из открытого глубокого океана. Их ничто не останавливает до того, как они разбиваются об эти скалы.
Блей рассказывает, а я ярко представляю, как все могло бы быть, если…
Я вхожу в океан прямо напротив пятой вышки, отплываю чуть дальше, чем хотел, и пытаюсь вернуться на берег. Но против течения плыть не получается. Миндалевидное тело чувствует опасность, я начинаю нервничать, плыву изо всех сил и, соответственно, быстро устаю. Я наглотался морской воды — она соленая, теплая, и от нее меня мутит. Я хриплю, у меня начинается рвота, потом глотаю еще воды, но уже больше. Чувствую, что отяжелеваю. Я еще жив, и меня несет вокруг острова. Если я попытаюсь забраться на скалы, волна разобьет меня о камни.
Скалы состоят из кусков лавы с острыми краями, а волны огромные. Человека, который попытается вылезти на скалы, может убить всего одной волной. Здесь практически не находят тех, кто пропал, — даже их останки. В этих местах водятся тигровые акулы, и эти хищники доедают фарш, который остается от пловцов, после того так их перемелет об острое вулканическое стекло.
Блей рассказывает об одной скале, где туристы любят фотографироваться из-за красивого вида. Волны так живописно разбиваются о камни, а когда «человек отрывает взгляд от фотоаппарата, поднимает глаза, то его жены уже нет, — и никто никогда ее больше не увидит».
Главная опасность дикой природы в том, что мы не понимаем, с какими силами связываемся. Мы не понимаем мощи природы, поскольку ничего о ней не знаем. Это напоминает случай с Уильямом Хаскиссоном — первым человеком, раздавленным колесами поезда, — который не понимал ни что такое скорость, ни что такое расстояние. Даже если нам рассказывают о природных силах, если мы читаем об этом или смотрим научно-популярный фильм — мы все равно воспринимаем всю информацию исключительно на интеллектуальном уровне. Но этого недостаточно для практического знания, потому что поведением управляют эмоции.