Остаться в живых
Шрифт:
До сих пор, как мы видим, Каллахэн вел себя как настоящий отличник по предмету «школа выживания». Укреплялись его решимость и характер. Кроме того, воспитанный на американской культуре, он не забывал о ставших легендами кинематографических и литературных героях. Каллахэн использовал их образы как примеры для создания воспоминаний о возможном будущем, которое постепенно становилось вполне достижимым.
Если
За первые дни путешествия на плоту Каллахэн окончательно понял: он не желает чувствовать себя жертвой, — нет, он человек, ежеминутно работающий над тем, чтобы спастись. Следует заметить, что среди любителей, то есть тех, кто занимается тем или иным видом спорта ради удовольствия и развлечения, такой быстрый психологический переход, к тому же совершенный настолько целенаправленно, последовательно и очень осознанно, встречается нечасто. Подобное поведение в большей степени свойственно хорошо подготовленным профессионалам, например военным, пожарным, скалолазам.
Постараемся сравнить историю Каллахэна с тем, что выпало на долю Тами Ашкрафт. Судно, на котором она плыла, потеряло мачту во время шторма. Она не лишилась своей яхты, как это произошло с Каллахэном, но все равно оказалась в тяжелой ситуации. Во-первых, ее жениха во время шторма волна смыла за борт. Во-вторых, на судне перестали работать двигатель и радио. Однако у Ашкрафт были вода, продукты и инструменты. Женщине удалось поставить небольшой парус и управлять лодкой, пользуясь секстантом (Каллахэн тоже пользовался секстантом, который соорудил из карандаша). В какой-то момент путешествия Ашкрафт увидела землю, но вскоре потеряла ее из виду. Позже о ней была сделана передача на телевизионном канале National Geographic Adventure, где она рассказывала: «Ноги перестали меня держать, и я села. Это настоящий ад. И я в нем оказалась…» У нее случился нервный срыв, и в состоянии истерики она кинулась в трюм, вынула ружье и зарядила его. Стоя у штурвала, она засунула ствол ружья в рот.
Инженер Паскуале Буццелли в момент тарана самолетом Северной башни находился в лифте. Он вышел на 44-м этаже и, несмотря на сильное задымление и общую неразбериху, доехал на другом лифте до своего офиса на 64-м этаже. Он отказывался воспринимать ситуацию таковой, какой она была. Можно сказать, он отрицал очевидное. Такое состояние может иметь серьезные последствия. Люди на этаже спокойно ожидали указаний охраны. Буццелли позвонил беременной жене и уверил ее, что все в полном порядке, хотя та только что видела по телевизору, как самолет врезался в здание, в котором работает ее муж.
Буццелли и его коллеги ничего не предпринимали и дожидались чьих-то распоряжений… пока не обрушилась и Южная башня. Но даже тогда Буццелли не стал спускаться вниз. Только появившийся сильный дым убедил его покинуть здание. Вместе с остальными он стал спускаться по лестнице и в тот момент, когда здание начало разваливаться, находился между 21-м и 22-м этажами. Буццелли прекрасно видел, слышал и чувствовал, что происходит вокруг, он молился о том, чтобы ему не пришлось долго страдать перед смертью. Он хорошо помнит, как происходило обрушение здания, как один этаж проваливался в другой и как он стремительно падал вниз. Потом он на три часа потерял
Буццелли пришел в сознание и увидел, что находится на внешней стороне здания высоко над землей, откуда сам спуститься не мог. Вокруг него иногда что-то вспыхивало, но пожара не было. Пожарные заметили Буццелли, однако и они не смогли достать его. Они ушли за лестницами, а Буццелли решил, что его бросили. Хотя поблизости никакого пожара не наблюдалось, он был уверен, что обязательно сгорит в огне. Тогда он решил покончить с собой. Буццелли нашел осколок стекла и собирался вскрыть себе вены. Однако вскоре пожарные вернулись за ним, и Буццелли понял, что можно продолжать жить дальше.
Тами Ашкрафт тоже не покончила с собой. Ее, как и Буццелли, успели спасти. Их поведение во время смертельной опасности никак не может служить примером для тех, кто собирается выживать. Заметим, слабые духом люди погибают далеко не всегда, а сильные люди могут погибнуть, оказавшись в безвыходной ситуации, в которую попали, например, многие жертвы в зданиях Всемирного торгового центра.
Бросается в глаза резкий контраст в истории этих двух людей: Дебби Кили и Стива Каллахэна. Несмотря на общие черты катастрофических обстоятельств, поведение их принципиально различно. Я совершенно не собираюсь искать каких-либо недостатков в действиях Кили, проявившей себя смелым человеком и блистательным моряком. Мне нужно лишь для полноты анализа провести сравнение. Если учесть и характер ее попутчиков, и отсутствие самого необходимого: воды, еды и каких-либо инструментов, — на долю Кили выпало больше испытаний.
Капитаном яхты Trashman, на которой находилась Кили, был Джон Липпот, его старшим помощником — Марк Адамс. Оба запойные пьяницы. Вдобавок поведение Марка не отличалось стабильностью: он был подвержен резким перепадам настроения, время от времени начинал нести полную чепуху, а напиваясь в барах, сдергивал с женщин трусики. В принципе он склонен к насилию. Третий член команды Брэд Каванах был опытным моряком и, к счастью, непьющим. На борту судна находилась подружка капитана Липпота Мег Муни, не имевшая никакого морского опыта. Сама Кили — первая женщина, участвовавшая в кругосветной регате «Уитбред» [49] — ходила под парусом вполне профессионально.
49
Кругосветная регата «Уитбред» (Whitbread Aroundthe World) — океанская командная гонка на парусных яхтах, которая проводилась с 1973 года; названа в честь полковника Билла Уитбреда; с 1997 года переименована в океанскую гонку «Вольво» (Volvo Ocean Race).
Яхту Trashman надо было перегнать из Бар-Харбора в штате Мэн до Форта-Лодердейл во Флориде. Длина парусника составляла почти восемнадцать метров, и такой перегон обещал быть сущим пустяком. Кили не стремилась плыть с такой разношерстной командой, но Липпоту удалось ее уговорить.
Как только они вышли в открытое море, Кили поняла, в какую авантюру ввязалась: вечно пьяные Липпот с Адамсом и совершенно бесполезная Мег. Все управление яхтой легло на плечи Кили и Каванаха. Начался шторм. Кили хотела уже сдать вахту, как увидела ничего не соображавшего, надравшегося Марка Адамса, который, стоя на палубе, орал что-то нечленораздельное в сторону ветра, дувшего с силой в 55 узлов (то есть со скоростью 28 метров в секунду). По ее словам, «волны, словно сотканные из жидкого гранита, достигали высоты в девять-десять метров». Кили и Каванах вернулись к штурвалу, а капитан и его помощник продолжали напиваться в своих каютах. Но наступила минута страшной усталости — и Дебби, и Брэд нуждались хотя бы в небольшом отдыхе и сне. Оба потребовали, чтобы пьяные Липпот и Адамс взяли на себя управление судном. Кили пошла спать. Через несколько часов в середине дня ее разбудили и сообщили, что яхта тонет.