Оставшиеся в тени
Шрифт:
По свидетельству современников, В. И. Ленин «любил бывать у Хардина», с которым находился «в близких отношениях» («Молодые годы В. И. Ленина». М., Молодая гвардия, 1958, с. 398). Хардин знал, что Владимир Ильич «приписывался к адвокатскому сословию не ради занятий адвокатурой, а просто чтобы иметь возможность легального, в глазах властей, существования» (Там же, с. 406).
Любопытно, что в знакомстве с А. Н. Хардиным и последующем сближении не последнюю роль сыграли шахматы. В одной из газетных статей содержались интересные подробности о том, как это происходило.
Хардин «был уроженцем Самарской губернии. По окончании юридического факультета Казанского университета
Зимой 1888/89 года восемнадцатилетний Владимир Ильич Ульянов, живший тогда в Казани после возвращения из своей первой ссылки, начал через посредство Марка Тимофеевича Елизарова шахматную партию по переписке с А. Н. Хардиным. Инициатива принадлежала не Владимиру Ильичу. М. Т. Елизаров, близкий друг семьи Ульяновых, хорошо знал самарского мастера и сам был страстным шахматистом. «По-видимому, игра молодого Ульянова произвела на него сильное впечатление, раз он решил по возвращении в Самару организовать его партию по переписке с Хардиным… Только истинная любовь к шахматному искусству и стремление играть с более сильными соперниками, которых было так мало в Казани, могли послужить причиной того, что скромный юноша согласился играть по переписке с самарским шахматистом, пользовавшимся всероссийской славой».
Игра длилась несколько месяцев. «Владимир Ильич партию проиграл. После переезда из Казани в Самару он лично познакомился с Хардиным.
Кроме квартиры Ульяновых, в Самаре было еще несколько домов, где проводились шахматные состязания. Регулярно устраивались они, например, у народника Николая Степановича Долгова и, конечно же, у Андрея Николаевича Хардина, с которым у Владимира Ильича сложились самые хорошие, можно сказать, дружеские отношения. Хардин проводил за шахматами почти все свое свободное время.
Возможно, у Хардина состоялся турнир с участием Владимира Ильича зимой 1889/90 года, о котором рассказал позднее младший брат Ленина. Это был турнир-гандикап — соревнование, в котором более сильные участники давали своим противникам, игравшим слабее, пешку и ход, легкую фигуру или даже ладью вперед. Участники турнира — на этот раз их насчитывалось 8–10 — соответственно шахматной силе каждого подразделялись на четыре группы…» (И. Линдер. Самарский партнер. — «Неделя», 1968, 28 января, № 5 (413).
«…B это время, — вспоминает Д. И. Ульянов, — Владимир Ильич больше чем когда-нибудь увлекался шахматами. Он играл главным образом с Хардиным, но также и с другими самарскими шахматистами. Был организован турнир с участием 8–10 человек… В первой категории (разряде) был один Хардин, во второй — Владимир Ильич… Победителем турнира вышел Владимир Ильич» («Молодые годы В. И. Ленина», с. 411). Не в такие ли дни шахматных боев и был сделан снимок, который, наряду с другими неизвестными фотографиями А. Н. Хардина, с интересом встретили позже в одном из фондовых хранилищ Института марксизма-ленинизма…
Многие другие фотографии как будто забытых ныне людей важны для историка и литературоведа. Приведу пример. С начала 90-х годов Самара, по свидетельству современников, становится «одним из провинциальных
«Самарский вестник», напечатавший, в частности, отрывок одной из статей В. И. Ленина и статью Г. В. Плеханова, сыграл заметную роль в распространении марксизма. «Нас читали и о нас говорили, — пишет видный самарский марксист А. Санин, — и в Петербурге, и в Москве, и в провинциальных, особенно университетских, городах. Газета рассылалась не только в разные концы России, но и в Западную Европу, и в Америку; несколько позднее явился у нас подписчик даже на Сандвичевых островах…» (А. А. Санин. «Самарский вестник» в руках марксистов. 1896–1897. М., Изд-во Политкаторжан, 1933, с. 56). Близость к «Самарскому вестнику», к марксистским кружкам заметно сказалась и на дальнейшем пути Гарина, уже в начале 1897 года окончательно порвавшего с народническим «Русским богатством».
«Самарский вестник» осени 1896 — весны 1897 года был, однако, неоднороден — рядом с революционными марксистами в нем существовали и оппортунистические, и даже либерально-буржуазные элементы. Слабой изученностью этого интересного органа печати объясняется бросающаяся в глаза противоречивость в оценках «Самарского вестника», который значительная часть исследователей считает «первой марксистской газетой в России» [7] .
Примечательны новые материалы, характеризующие состав редакции и деятельность газеты. В альбомах оказалась фотография большой группы, если не всех сотрудников «Самарского вестника» возле здания редакции. На другом снимке — несколько близких к газете ссыльных в кругу семьи Тейс — за чтением свежего номера «Самарского вестника»… Другие лица — сотрудники или близкие к редакции…
7
История русской литературы. T. X. М. — Л.: Изд-во Академии наук СССР, 1954, с. 525; Н. Г. Гарин-Михайловский. Собрание сочинений. В 5-ти томах. T. I. М., 1957. Вступительная статья В. Борисовой, с. 32; а также: Н. Самойлов. Первая легальная марксистская газета в России («Самарский вестник», 1896–1897 гг.). — Пролетарская революция, 1924, № 7 и др.
Все, что я смотрел в альбомах, выражало жизненные связи, интересы человека, который, фотографируя, сам оставался «за кадром». Отец Руфины Владимировны, Владимир Владимирович Тейс, был товарищем по естественному факультету Петербургского университета Александра Ильича Ульянова. И когда в марте 1887 года в университете собралась верноподданническая манифестация по случаю раскрытия «злодейского умысла» террористов с А. И. Ульяновым во главе против жизни монарха Александра III, русский дворянин В. В. Тейс в числе немногих других бойкотировал ее проведение. За это он был исключен из университета и на много лет попал под надзор полиции. Впоследствии, в Самаре, инспектор земледелия В. В. Тейс разжигал подозрительность властей связями с крайне «сомнительными» лицами, многие из коих сходились в доме родственника его жены — судебного следователя Я. Л. Тейтеля.