Остенландия

Хейл Шеннон

жизнью. Слышите меня, Кэролайн?

И первым же, кого она увидела, еще не остыв от экстатического восторга сцены

предложения и отказа, был Мартин, который оказался не Теодором, а:

– Прошу любить и жаловать, я теперь мистер Бентли, богатый землевладелец, ибо

возникла нужда в танцующих роботах для дам. Эта роль мне дозволена при условии, что я

буду помалкивать, – пояснил он, выразительно указывая глазами на миссис Уоттлзбрук,

подозрительно сверлившую их глазами из другого

угла комнаты.

– Тогда нечего болтать, пойдем танцевать, – потащила она его на середину, в конец ряда

танцующих.

И, пока не стихла музыка, она наслаждалась танцем с самым лучшим, высоким, стройным

танцором в этом зале. Пока не заметили, что к ним решительно устремилась суровая

миссис Уоттлзбрук. Не сговариваясь, они бросились прочь, по коридору, потом по

лестнице и вот они на улице – но куда дальше? По мокрой-то траве? А прекрасное ее

платье? О нет, верный рыцарь подхватил ее на руки, спасая прекрасный наряд беглянки.

За высоким частоколом живой изгороди, где их не увидят, он поставил Джейн на землю.

– Это и есть ваши владения, мистер Бентли?

– Ах, да, конечно. Я самолично огораживал этот газон. Понимаете, нынешние садовники

никуда не годятся.

– Знаешь, а ведь я должна была обручиться с самим мистером Нобли. Но ты все испортил.

– Ну, прости. Я ведь предупреждал – всего пять минут наедине – и ты пропала.

– Именно. Я почти уже решила прекратить все эти игры с парнями, но ты все испортил.

– Послушай, только ничего серьезного, ради Бога, я ведь просто…

– Окей, расслабься, я именно этого и хочу.

– Рад слышать, – он притянул ее к себе. – Ты изменилась, знаешь. И я скучал по тебе, ты

можешь себе представить такое?

– Рада слышать.

– Надеюсь порадовать тебя не только этим, – он на мгновение обернулся, потом добавил, –

прости за то, что наговорил тогда. Женщины лишь играют здесь в любовь, пока их мужья

заняты важными делами. Я только потом догадался, что тебе нужно что-то серьезное. Я

был потрясен, что ты предпочла меня…

– Мартин, уже теплее.

– Я был поражен, сражен, восхищен… э, я не очень-то мастер выражаться, знаешь. Но,

если честно, ты похожа на мою сестру.

– Да ну?

– Да, она свой парень, такая забавная…

– Вполне твоем вкусе, значит?

Он схватил ее на руки, прижал к себе, и они стали целоваться.

– М-м-м, нет, не совсем. Она меня так никогда не целовала, честное слово!

Он покружил ее в воздухе, мурлыча какой-то примитивный ритм, а потом поставил на

пенек, так что они оказались одного роста.

– Мартин, а тебя не выгонят – за это?

– Сейчас мне решительно все равно!

– А если я заступлюсь за тебя – это поможет?

– Возможно, по крайней

мере, заранее спасибо.

Воспоминание о расставании ее не порадовало. Но…

– Знаешь, я ведь могу остаться на пару дней – поменять свой рейс. Остановлюсь в отеле, в

Лондоне – никаких шпионов от миссис Уоттлзбрук. И ничего серьезного тоже, я обещаю,

просто одно голое удовольствие.

Он широко улыбнулся.

– Как я могу отказаться! Лишить себя удовольствия увидеть твою попку – в штанишках и

без!

19

Бойфренд №13, Джимми Раймер, тридцати восьми лет.

С исчезновением жениха, а главное, собаки, Джейн фактически выпала из жизни.

Почти все вечера она сидела дома. Ну, если не задерживалась на работе. Весело, да?

Примерно так прошел целый год, она привыкла избегать встречаться взглядом с

«противоположным полом». Добрая Молли пыталась свести ее с кем-нибудь из

приятелей мужа, но безрезультатно.

Но оказалось, она и еще один парень по имени Джимми в одно и то же время, одной и

той же дорожкой каждое утро проходили через Централ-парк. Волей-неволей они

познакомились. И начался очень необременительный роман, словно по договоренности

без выяснений отношений, рефлексий о прошлых удачах и неудачах и тому подобного.

Так продолжалось целых пять месяцев.

Но однажды она отметила, какой неприятный у него смех – словно храпит и

фыркает одновременно. Да какая ерунда! Как можно в любимом человеке обращать

внимание на такие мелочи?

Тем не менее однажды ночью она проснулась, словно от хорошего пинка и внятно

сказала себе – мистер Дарси никогда бы не позволил себе храпеть.

Теперь она ходила через парк совсем другой дорожкой.

День двадцать первый

В самый последний день Джейн не захотелось спускаться к завтраку. Все утро она сама

рассеянно-лениво укладывала-перекладывала свои вещички, отказавшись от услуг

горничной.

То и дело подходила к окну, рассеянно поглядывая на притихший осенний парк, в