Остроумие мир. Энциклопедия
Шрифт:
— Но, — напомнил ему Карл, — вы сами говорили, что удовольствовались бы доходом в тысячу экю, а теперь вы имеете уже гораздо больше.
— Так, государь, — отвечал Амио, — но вспомните нашу французскую пословицу: «От еды разыгрывается аппетит».
* * *
Знаменитый Томас Мор, готовясь взойти на эшафот, просил одного из присутствовавших при казни помочь ему подняться по ступеням.
— Помогите мне только взойти, — сказал он, — а просить вас помочь сойти мне уже не понадобится.
* * *
Папа
— Пока я был кардиналом, я искал ключи царства небесного и потому постоянно склонялся к земле, чтобы немедленно поднять их, если найду. А теперь мне уже нечего искать их: они у меня в руке, и я должен смотреть не на землю, а на небо.
* * *
Голландский философ Бенедикт Спиноза часто играл в шахматы со своим домохозяином. Однажды тот спросил Спинозу:
— Не могу понять, почему я так волнуюсь, когда проигрываю, в то время как вы после проигрыша остаетесь совершенно спокойным? Неужели вы так безучастны к игре?
— Отнюдь нет, — ответил Спиноза. — Когда кто-либо из нас двоих проигрывает, король в любом случае получает мат, а это всегда радует мое республиканское сердце.
* * *
Отец Ариосто однажды за что-то разгневался на будущего великого поэта и прочитал ему длинную и суровую нотацию, которую сын выслушал молча, неподвижно, не сводя глаз с отца, с нерушимым вниманием.
Другой брат, присутствовавший при этой сцене, был удивлен тем, что во все время Ариосто не открыл рта, не произнес ни слова в свое оправдание. Он потом спросил его о причине этого упорного молчания, и юноша-поэт ответил:
— Я сочиняю теперь комедию, в которой мне как раз надо представить старика-отца, распекающего своего сына. Когда сегодня отец начал меня журить, я сейчас же подумал, что он может мне послужить моделью, с которой я могу писать отца в моей комедии. Вот почему я и молчал, и слушал его с таким вниманием. Мне хотелось ничего не упустить, ни одного слова, ни выражения лица, ни малейшего движения. Я нарочно ничего и не говорил, чтобы ничем не отвлекать своего внимания.
* * *
Папа Сикст V говаривал, что он готов причислить к лику святых ту женщину, на которую муж никогда не жаловался.
* * *
Эразма Роттердамского укоряли в том, что он ест в пост скоромное.
— Что делать, — возражал он. — Сам я добрый католик, но мой желудок — решительный лютеранин.
* * *
Римское простонародье роптало на папу Пия за налог, которым он обложил пшеницу; налог, впрочем,
— Они бы лучше жаловались на моего предместника Павла IV, который установил новый праздник и этим лишил их целого дневного заработка.
* * *
Художник Домпникипо отделывал свои картины с непомерной тщательностью и от этого его работа часто затягивалась. Друзья упрекали его в этой мелочной тщательности, уверяли его, что она, при его таланте и уменье, совершенно бесполезна, ведет к напрасной трате времени.
— Это потому, — отвечал он им, — что у меня чересчур требовательный учитель.
— Какой учитель? — недоумевали друзья.
— Я сам, мой собственный художественный вкус.
* * *
В старых средневековых сборниках сохранилось много рассказов о ротозеях и глупцах. Один из этих остроумцев, например, ложась спать, заботливо тушил огонь, чтобы блохам его было не видно и чтоб они его не кусали.
Другой, разведя в печи большой огонь, хотел, чтоб он был подальше, и не так сильно грел, и глупец немедленно послал за печниками, чтобы они переставили печку подальше.
Третий, видя, как служанка плюет на утюг, чтоб узнать, горяч ли он, стал с такой же целью плевать в свой суп.
Четвертому бросили камнем в спину в то время, как он ехал верхом на муле, а он подумал, что это его лягнул его же мул, и принялся бить животное и т. д.
* * *
Людовик XII спрашивал у одного из величайших полководцев своего времени Жака Травюльса перед началом войны против Милана, чем надо запастись для этой войны.
— Для войны нужны три вещи, — отвечал Травюльс, — во-первых, деньги, во-вторых, деньги и в-третьих, деньги.
Это изречение приписывалось потом многим другим государственным людям.
* * *
Людовик XII чрезвычайно высоко ставил и ценил в женщинах целомудрие. Про свою супругу Анну, которая изрядно терзала его своими странностями и капризами, он говаривал:
— Что делать, целомудрие в женщинах приходится дорого оплачивать.
* * *
Фердинанд, король испанский, путем коварства и вероломства отнял у Людовика XII неаполитанское королевство. Людовик сказал по этому случаю:
— Лучше потерять королевство, которое притом же можно вновь завоевать, нежели честь, которой уже не вернешь.
* * *
Однажды, когда Людовик XIII был еще наследником, встретившийся с ним на охоте крестьянин согнулся до земли, отдавая поклон дофину, а тот даже не взглянул на него. Тогда маркиз, воспитатель принца, сказал ему:
— Ваше высочество, нет никого ниже этого человека и нет никого выше вас, и, однако, если б он и ему подобные не пахали земли, вы и вам подобные рисковали бы умереть с голоду.