Остров без тайн
Шрифт:
Все занялись делами, и никто не заметил, как исчезла Маша Сизова.
Её хватились, когда прошёл дождь и дежурный горнист протрубил сигнал на обед. Весь отряд построился, а Маши нет.
Она примчалась уже в столовую - мокрая, запыхавшаяся, возбуждённая и, не успев ещё сесть за стол, затараторила:
– А я что говорила! А ещё Аня не пускала. Вот! А у них, в самом деле, тайна. Только я не всё успела подслушать. Они в Антарктиду собираются. Своим звеном. И Данко - капитаном. Сначала они переберутся на мыс Медвежий, там поживут, а потом - в Антарктиду.
Весь обед второй отряд шушукался. Он шушукался и в «мёртвый час», но всё же выяснить истину не удалось. Маша подслушала не всё, о чём шла речь на сборе звена, и поняла лишь то, что ребята собираются организовать экспедицию… в Антарктиду.
Конечно, Данко смелый пионер и большой выдумщик. Но Антарктида… Ведь до неё - десятки тысяч километров! Совершенно ясно, что Маша всё перепутала.
Так решил второй отряд, и, хотя Маша обиженно фыркала и всячески клялась, что нисколечко и ничего она не перепутала, это решение оставалось непреклонным. Но - лишь до вечера.
Друзья-приятели
Когда кончался послеобеденный чай, из лагерной столовой вышел Петя Силкин и направился к уборной. Через полминуты за ним последовал Ваня Крутиков. А ещё через минуту неразлучная пара подходила к даче, где жил первый отряд.
– Значит - как договорились, - шепотом сказал Петя, и Ваня утвердительно кивнул головой.
Петя двинулся в сторону, к кустам, а Ваня пошёл к даче. На веранде сидел дежурный - Сеня Волошин, тоже из звена Данко. Он был знаменит в лагере, главным образом, тем, что мог, не вылезая из-за стола, съесть два,- а злые языки говорили, что даже три,- обеда.
От нечего делать Сеня поймал двух мух, оборвал у них крылышки и устроил мушиный бег на «пятиметровку». Мухи бегали бойко, только одна всё время норовила удрать куда-то в сторону, и судья состязаний тратил немало энергии на то, чтобы внушить бестолковой бегунье необходимость прямо двигаться.
Ваня присел на корточки рядом и стал наблюдать. Но странное дело: мухи, перебежав черту «финиша», бойко двинулись дальше. Что же судья не остановит их? Ваня взглянул на товарища. Сеня, склонив круглую стриженую голову набок, насторожённо прислушивался к чему-то.
– Ты что?
– Кто-то ходит, что ли? В даче…
– Кто же там может быть? Все на чае.
– А ты почему не на чае?
– А я уже… Эй, сейчас убегут, держи!.. Давай так: пусть одна будет твоя, а другая - моя. У кого скорее побежит.
Сеня согласился и отдал Ване «косу.о» муху. Ваня осмотрел бегунью, осторожно подул ей на голову, тронул пальцем и пустил на пол. Муха дала стрекача по прямой линии.
– Это почему?
– удивился Сеня.
– Колдовство такое знаю… Ну давай пустим их враз.
Победила муха Вани.
– Ты скажи, что с ней сделал?
– начал было допытываться Сеня, но тут его поразила одна мысль: - А почему с тобой нет Пети? Он где?
– Тебе зачем?
– насторожился Ваня, потом вдруг сделал строгое лицо и сказал: - Что же ты - дежурный,
– Ну да, скажешь!
Однако дежурный встал и пошёл в комнаты, чтобы проверить, всё ли в порядке на доверенном ему посту. Всё оказалось в порядке. Только постель Пети Силкина была сильно измята. Непонятно: ведь после «мёртвого часа» Сеня проверял, все ли хорошо заправили свои постели. У всех было хорошо, а теперь у Пети измята.
Вечно с ней что-нибудь происходит, с Петиной постелью. То под матрацем находят сосновые шишки, то под подушкой - банку с червяками, то просто грязь.
На весь лагерь позор. Вот уже два раза старшая вожатая говорила на общелагерной линейке, что в первом отряде не умеют соблюдать чистоту. А кто не умеет? Петя Силкин. Это всё из-за него. Ладно, Сеня заправит ему постель. Он заправит, но пойдёт к вожаку звена и скажет: «Хватит, Данко! Я не хочу быть нянькой для Силкина».
Сеня взялся за одеяло, встряхнул его, и тут… Ну-ка, надо проверить… Куда же она делась?..
Нижней простыни на постели Пети Силкина не было.
– Ваня!
– крикнул Сеня и, не дождавшись ответа, выбежал на веранду.
Ваня исчез.
Сене всё стало ясно.
– Хитрецы, - сокрушённо пробормотал он и крутнул головой.
– Опять что-то выдумали! А мне - нагоняй…
И глаза у Сени стали грустными-грустными.
А Петя Силкин тем временем неторопливо шагал по узкой тенистой тропочке в лесу. Эта тропочка начиналась в кустах возле дачи первого отряда, прорезала берёзовую рощицу, обегала спортивную площадку и, пропрыгав по склону меж кустов, упиралась в озеро. Называлось оно Песчаным. Потому что такое было у озера дно.
Петя дошёл до берега и присел на пенёк. В руках его была стеклянная банка, завёрнутая в простыню.
Нежаркое жёлтое солнце, пробивая лучами зелёный листвяной заслон, украшало землю светлым узорным покрывалом. Чуть слышно плескалась вода, шуршал песок, а из лагеря доносились приглушённые смех и говор.
На иву, что нагнулась к озеру, вспорхнула синица. Быстро пробежав по ветке, она неожиданно опрокинулась, и её яркое жёлто-зелёное тельце, с белыми продольными полосками и чёрным фартучком на грудке закачалось вниз головой. Через несколько секунд она вновь беззаботно прыгала по ветке. Вдруг пичуга заметила, что по соседству с ней кто-то есть. Склонив маленькую вёрткую головку, она скосила на Петю внимательный тёмнокарий глазок.
– Цювик-ц, цюви-цви, - сделал губами Петя.
«Зитидн-зитинд»,- ответила птичка и перепрыгнула поближе. Её взгляд сделался вопросительным.
– Я, пичуга, ещё не так умею, - сказал Петя и подмигнул синичке.
Он сложил губы бантиком и, втягивая воздух в себя, тоненько засвистал, быстро-быстро ударяя кончиками пальцев по губам. Получилась звонкая переливчатая трель.
«Цзив-цви-вень?» - удивлённо спросила синица и наклонила голову ещё сильнее.
– Вень-вень, - весело подтвердил Петя и засмеялся.