Остров без тайн
Шрифт:
Это священное чувство. Оно появляется в человеке вместе с ощущением жизни, вместе с любовью к матери, с первыми, ещё неверными шагами по земле. Ещё не зная толком, что такое Родина, ты бродишь по её садам, вдыхаешь аромат её цветов, любуешься красками её неба. Неусыпным стражем и заботливой нянькой стоит она над твоим изголовьем, когда ты спишь, а наутро она же распахивает перед тобой дверь одного из своих бесчисленных детских садов. И в твоё маленькое сердце входит большое чувство, которое жило ещё в твоих дедах и прадедах, которое вело на бой богатырей Александра Невского и гвардейцев
А потом ты узнаёшь, что такое Советский Союз, и, хотя тебе ещё трудно понять и кажется просто бессмысленным и диким, что есть на свете другой, изуверский, капиталистический строй,- великая гордость за свою первую в мире свободную, счастливую Родину наполняет твою душу. Это чувство с годами растёт и крепнет, оно становится в жизни главным. И когда ты делаешь что-нибудь хорошее, большое, ты делаешь это с думой о Родине. Ведь так: если приятно сделать что-то хорошее для мамы, то вдвойне приятнее, если это будет хорошим и для мамы, и для твоих товарищей. Но дело это будет в сто раз приятнее и радостнее, если оно будет хорошим и для мамы, для товарищей, и для великой твоей и прекрасной страны - Родины.
Люди, которые жарко любят Родину и преданы ей, называются патриотами.
Однажды - это было, когда расцвели в Новоуральске недавно появившиеся яблоневые сады и над крышами висло первое летнее марево, когда особенно близкими казались обступившие город горы,- приятели разговорились о том, как привольно и красиво в родном краю, и Юра сказал:
– А ведь мы с тобой, Данко, патриоты. Верно?
– И румянец, вспыхнувший от гордости, покрыл его скуластые рыжеватые щёки.
– Ещё бы!
– воскликнул Данко.- А наши отцы! Да все вокруг!..
– И знаешь… Вот я тебе не говорил, а скажу. Ведь если мне удастся построить ракетоплан, то… Ну, понимаешь?.. Ведь вся страна будет рада. Верно?
– Юр, это будет здорово!
– Данко склонился к нему, обдав своим сильным тёплым дыханием.- Это будет для страны подарок куда получше, чем мои плавания. Конечно, и плавания… Ведь это тоже нужно для страны…
Это был хороший, сердечный разговор. Он очень сблизил их…
Итак, друзья сидели и молча мечтали. Молчали и другие члены звена. Первым нарушил тишину Саша.
– Ну ладно,- сказал он.- Скалистый, так Скалистый! А зачем носы вешать?
– Известно, у тебя всегда нос кверху глядит,- усмехаясь, отозвался Петя.
– Я и тебе могу подправить. Хочешь?
– Саш,- негромко окрикнул звеньевой,- не зарывайся…
Петя вдруг повернулся к вожаку и, словно продолжая неоконченный разговор, сказал:
– Нет, верно, Данко, кто тебя дёрнул за язык согласиться на Скалистый? Если бы ты стоял на своём, как решили,- тогда бы получилось дружно и совет отряда решил бы по-нашему.
Сеня ухмыльнулся:
– Я ж говорю: струсил.
– Сеня, ты лучше помолчи! Тебе ведь всё равно, где кашу есть - на Медвежьем или на Скалистом.
– Не твою ем - не указывай.
– Испортил Данко всё дело.
– Вот ты с Семёном всё портишь.
– Я порчу?! Чижики!
– Ты, пичуга!
– А ну повтори!..
– Долго будете ругаться?
– Данко поднялся из-за валуна.- Как первоклашки. Можно же рассудить по-пионерски.
– Это другое дело,- оказал Петя.- Это ты бы работал, уже взрослый…
– А тебе всё хочется быть маленьким?
– повернулся к нему Юра,- Взрослым стать не хочется?
– Почему не хочется? Но вот когда стану им… тогда и стану…
– А вот ты уже стал. Представь такое.- Данко сел рядом с Петей.- Ты уже зоолог. С бородой.-Петя пощупал подбородок и хмыкнул.- И хочется тебе поехать в тайгу, наблюдать за птицами, за зверьём. А тебя президент Академии наук вызывает и говорит: «Уважаемый профессор Силкин»… Ты, Сашка, не смейся… «Мы думаем послать вас в алтайские степи. Там проводятся работы по лесонасаждению, и надо бы развести птиц». Или там ещё куда-нибудь, в пустыню. Отказался бы?
– Дурак я, что ли?
– Конечно, нет. Ты же профессор!
– Саша надулся и погладил на груди воображаемую бороду.- Удивительно! Да?
– А ну вас! Чижики…
– На Скалистом тоже интересно,- сказал молчавший до сих пор Ваня.- А главное - мы для всех будем его изучать. Как настоящие исследователи.
– Ваня, ты ж у нас самый умный!- Данко сграбастал его, поднял и закружил.- Академик!
– Пусти! У тебя лапы, как у медведя…
Затрубил горн. Сеня насторожился:
– На ужин?
– Это не для всех. Это только для профессоров и академиков. Ясненько?..
Отправились на ужин. И по дороге, уже у самого лагеря, Петя сказал:
– А всё равно это плохо - что мы не на Медвежий отправимся, а на Скалистый.
– Нет, хорошо!
– упрямо возразил Данко.
К столовой они подошли молча.
Так начинались хлопоты
Наутро уже весь лагерь знал об экспедиции на остров Скалистый. И первый, и второй отряды, и даже малыши начали готовиться к ней. Был срочно создан топографический кружок. Ему предстояло в будущем составить подробную карту острова. Затем появился кружок геологов. В кружке натуралистов создали две секции - зоологическую и ботаническую. Была организована специальная бригада, чтобы шить мешочки для образцов минералов.
В лагерной кухне начали было варить клей, но тётя Глаша, старшая повариха, заявила, что кухня - это кухня, а не клееварня. А клей был очень нужен для гербарных папок. На кухне нельзя? Что ж, пионеры всегда найдут выход! На то они и пионеры. И стали клей варить на костре. Получилось ещё лучше: горьковатый смолистый запах дыма стлался по лагерю, навевая думы о кострах настоящих, походных, о неведомых далях и славных подвигах.
В общем дел оказалось очень много.
А больше всего было их, конечно, у Маши Сизовой. Она записалась сразу во все кружки. Записаться-то было не трудно, а вот посещать все занятия оказалось просто невозможным.