Остров Невезения
Шрифт:
К сожалению, я не имел ни доступа к их паршивой сети, ни связи с высшими силами. Таким я и прибыл в Лондон на вокзал Виктория.
Приближался конец рабочего дня, вскоре на линии метро Виктория будет полно пассажиров. Я ехал до станции Seven Sisters (Семеро Сестёр) и всё больше сомневался в правильности этой затеи. Понимал, что разумнее было бы на вокзале Виктория не в метро спускаться, а сесть на автобус до Саутхэмптона и отвалить, смирившись с фактами.
У адвокатской конторы в это время не стояли ожидающие клиенты. Входная дверь была заперта. Я нажал кнопку вызова. В ответ отозвался низкий женский голос секретаря с неискоренимым африканским акцентом.
— Я хотел бы повидать своего
— Он пребывает в отпуске, — устало и раздражённо ответил голос Африки.
— Тогда, я хочу Людмилу, — не успокаивался я.
— Её сейчас нет, скоро будет, — коротко сообщили мне, и отключились.
— Ничего не изменилось, — подумал я, и снова отвалил от очередной закрытой двери.
Люда настригла с глухонемых ходаков наличку, и отправилась в гастроном за продуктами. Позвонил ей на мобильный. Людмила обещала вскоре быть в конторе. Ожидать пришлось с полчаса. Я никак не мог избавиться от чувства дискомфорта и потерянности. Понимал, что начинаю тупо ломиться в глухо закрытые двери, как рыба об лёд. Лондон с его расстояниями, прожорливым транспортом и свалившимися на меня неудачами, просто угнетал меня.
Наконец, появилась Людмила с двумя полными пакетами. Увидев меня, она включила улыбку. Я вспомнил, что мы так и остались должны ей пятьдесят фунтов.
— Привет! Ко мне? — спросила она, и бегло просканировала меня профессиональным взглядом сквозь очки.
— Да, возникли вопросы. Я был в конторе по вопросу разрешения на работу… Оказалось, что мне давно отказано, по причине пропущенного срока подачи документов, — выплеснул я.
Людмила смутилась. В ответ, лишь, молча, пригласила меня пройти в офис. В кабинете у входа справа заседали те же две чёрные, толстые красавицы, заваленные горами бумаг. Они действительно были заняты. Из их открытого кабинета несло тяжёлым потно-парфюмерным духаном. Мы прошли лестницей на второй этаж в кабинет Людмилы. Там она по-хозяйски рассовала пакеты с продуктами и вернулась к моим вопросам.
— Это тебе так ответили там? — осторожно поинтересовалась она.
— Ну да! Вместо разрешения на работу, они сообщили мне, что по моему делу — отказ. Ещё четыре месяца назад… По причине не поданных в установленные сроки документов… Советовали свалить из страны.
— Этого не может быть! — заявила она.
— Короче, Люда, можно ли ещё что-то сделать? Обжаловать? — поинтересовался я.
— Едва ли стоит это делать. Тебя не задержали, и не депортировали. Просто, отказали в убежище. Но дают возможность оставаться в стране, — рассуждала-утешала Людмила.
— Дают возможность поработать нелегально, без всяких перспектив, — добавил я.
— Всё же это лучше, чем депортация, — всё дальше уходила она от вопроса о качестве их услуг. — Ты социальную помощь получаешь? — поинтересовалась она.
— Пока да. Но они отобрали мой документ. Мне бы сейчас хоть какое-то временное удостоверение личности состряпать.
— Если дашь своё фото, мы сделаем тебе бумагу от нашей юридической фирмы, — предложила она.
Я понимал, что сейчас я для неё — бесполезный, бесперспективный, назойливый посетитель, от которого ей хочется поскорей избавиться. Моя роль и её компания раздражали меня. Я выдал ей своё фото и написал данные. Она восприняла это, как моё согласие и пригласила обратно вниз по лестнице, долой из её кабинета, где хранятся… закупленные для дома продукты. Изготовить для меня удостоверение она поручила чёрным секретарям. Те восприняли её просьбу с нескрываемым недовольством, которое выразили и в своём беглом свирепом взгляде на меня.
— Подожди несколько минут, пока напечатают и заверят, —
— Мой документ готов? — не очень-то вежливо спросил я.
— Ещё нет, — коротко и раздражённо ответил тот же голос и отключился.
— И на хрена, вообще, мне этот бесполезный документ? — с досадой подумал я. — Вместо поездки в эту людоедскую контору, мне следовало бы сесть на поезд, сейчас был бы дома, и уже делал бы что-то полезное, — размышлял я. В связи с документом, вспомнил о польском соседе, и решил прозвонить ему.
— Привет, Сергей, — бодро ответил тот.
— Владимир, бланки беженских удостоверений имеешь?
— Для тебя найдём, — оптимистично отвечал он.
— Качество?
— Приличное. Ещё никто не жаловался.
— Со штампом разрешения?
— Конечно!
— Хорошо. Мне понадобится один. Приготовь. Увидимся дома, — отключился я.
В контору заходил посетитель, и я прошёл в открытую для него дверь.
Документ, на фирменном бланке, с печатью адвокатской конторы, удостоверяющий мою смутную личность, был готов. Чёрная, устало, взглянула на меня, как на ходячую головную боль. Молча, кивнула на бумагу, лежащую на столе, и уткнулась в компьютер. Я взял это, и, бесшумно исчез.
Растворяясь среди пассажиров метро, я подумал, что, вряд ли когда-нибудь вернусь в этот нигерийско-украинский кооператив. И эти тоже, поимели меня в качестве козла отпущения. Это уже симптоматично! Так можно и привыкнуть к позе. Таковое место православных славян в современном мире, мне не нравилось. Особенно, когда тебя уже хотят не только иудеи и представители протестантской северной Атлантики, но и африканские человеки, в кооперации с украинской ассистенткой. Вероятно, Людмила, не дождавшись от нас обещанных пятидесяти фунтов за её услуги, положила моё дело в дальний ящик, вместо своевременной доставки в миграционный центр. Об этом я мог лишь гадать, но едва ли мог что-то исправить.
Too much information running through my brain, Too much information driving me insane.С такими невесёлыми мыслями, новым, бесполезным удостоверением личности и крепко свёрнутой языческой фигой в кармане для всего мира, я вернулся на вокзал Виктория.
С автобусом мне повезло, вскоре я выехал из Лондона в юго-западном направлении.
На пути в Саутхэмптон меня отвлёк от грустных размышлений телефонный звонок. Звонил Олег из Чикаго. Зная его любовь к телефонным разговорам, я мог рассчитывать на беседу до конца пути.
46
— Что нового на Острове? — поинтересовался он.
— Океан наступает на берега, жизненные пространства сужаются, становится тесней и проблематичней, — отвечал я.
— Какие-то проблемы?
— Назревают. Ты не против, если я перешлю тебе на хранение свой украинский паспорт?
— Присылай. Тебя что, дали британский?
— Нет. И, похоже, не собираются давать. Слишком тяжёлый акцент и совковые амбиции.
— Переходишь в режим «Человек Без Паспорта»?
— В режим «Без Украинского паспорта».