Остров Невезения

Иванов Сергей Григорьевич

— Жильё там действительно дешевле, потому что работ там — меньше, и платят за труд — поменьше. И человеческое окружение там будет примитивное и нетрезвое. Думаю, Сергей, тебе там не понравится, — живописал мне Шотландию англичанин, проживающий на юго-западе Англии.

— Но и здесь у меня перспективы туманные. Её Величество упорно не замечала моего весомого вклада в развитие сельского хозяйства, а теперь, и в промышленности. Если бы мне здесь светило повышение рейтинга и присвоение надлежащего социального статуса, я бы не примерялся к другим странам, — объяснял я.

— Кстати, о тумане. Знаешь ли ты, что на юге Англии наилучший климат в Великобритании? На юге Англии проживают почти все наши звёзды музыкальной индустрии.

А в Шотландии — холодно, ветрено, дождливо, пьяно. Её Величество не поймёт твоего бегства, и будет разочарована, — аргументировал Ли.

— Боюсь, Её мало волнуют мои искания, — предположил я.

— Сергей, прояви терпение! Через полчаса снова перерыв. Мы хорошо сидим, работаем и беседуем. Её Величество обязательно оценит твоё полезное участие, — бормотал Ли, уткнувшись в работу.

— Если бы она уделила мне должное внимание и назначила аудиенцию, то по такому случаю, я бы даже выстриг растительность, торчащую из моего носа, — сонно обещал я. — И ещё, я мог бы представить ей актуальные законопроекты, касающиеся миграционных проблем в королевстве.

— Сергей, боюсь, Её Величество, со своим старческим маразмом, не сможет оценить твои проекты. Ограничься удалением волос из носа. Это отличная идея, Сергей! Если она, когда-нибудь, назначит тебе встречу, советую, повыдёргивать всё, что торчит из твоего носа. Не выстричь, а выдернуть с корнями! И не забудь принять душ и поменять носки! Воздержись от своих шуток! Поверь мне, всё, что она отметит, — это твой опрятный внешний вид. Это всё, что она ещё способна увидеть, — сонно советовал мне подданный Её Величества. — Сергей, если ты надумаешь поехать на экскурсию в Шотландию, прежде поинтересуйся в турагентствах о Греции. Сейчас есть интересные варианты за 200 фунтов; перелёт туда и обратно, и жильё на побережье, на семь дней. Питание — самостоятельно. Тебе это понравится больше, чем Шотландия, поверь мне.

— К сожалению, моё гражданство и документы не позволяют мне совершать такие поездки, — коротко объяснил я свою ситуацию в пространстве.

— Ты серьёзно? — удивился Ли. — Это плохо! С этим тебе надо что-то делать.

— Да уж. Мне, как человеку, с ограниченными возможностями перемещаться по этому миру, в качестве справедливой компенсации, не помешал бы пропуск в другие миры, — сетовал я.

— Сергей, ты меня пугаешь! Оставайся с нами. Ты нужен агентству, этой фабрике. Чуть не забыл, и Её Величеству.

Обстановка на фабрике в ночную смену обрела не рабочую окраску. Работы сопровождались активными разговорами и музыкальным сопровождением. От звучащей по всему цеху негромкой радиомузыки начали отказываться. Вместо этого работники стали приносить с собой компакты и крутить их на переносном музыкальном центре. Одна чёрная с большим задом, додумалась брать с собой на работу компактный DVD проигрыватель. Получив задание, она на своём рабочем месте, раскрывала перед собой монитор и запускала фильм. Клепая продукцию, она просматривала фильмы и громко хохотала, а на её хохот к ночному кинозалу подползали и другие любопытные коллеги. Некоторые работники, желая отгородиться от посторонних звуков, прикрывались наушниками и растворялись в своей музыке. Лохматый грек со своим земляком совсем расслабились и стали покуривать травку в общей курилке, во время перерывов. Однажды, бригадир смены, — типичная самовлюблённая англичанка, на которую когда-то жаловался Роберт, нашла поведение греков возмутительным, и подняла шум. Больше агентство не посылало их на эту фабрику. Двое-трое африканских работников мусульман, каждый перерыв уединялись в укромном месте, чтобы припасть на колени и помолиться Аллаху.

Однажды ночью, перед началом работы, какой-то начальник объявил построение и ознакомил всех с новыми правилами. В связи с заметным снижением продуктивности ночной смены, от каждого работника требовалось пересчитывать количество сделанного, подписывать коробки с готовой

продукцией своим именем и датой, и предъявлять бригадиру. Работодатели хотели знать, кто, сколько для них делает. Прошёл слух о возможных сокращениях.

Одна из операций по изготовлению антенн для компании Эриксон, вдруг, исчезла из производства. Вскоре, стало известно, что этот заказ передали другому изготовителю, где-то в Эстонии. Работники из прибалтийских стран пояснили, что там за такую работу будут платить 200 фунтов в месяц, а здесь работнику надо заплатить эти деньги за неделю работы.

В цеху снова тихо зазвучала радиомузыка. Разговаривать стали не так громко и весело.

Однажды у меня случилась персональная авария. Один зуб сначала треснул, а затем и вовсе раскололся, Для спасения останков, требовался срочный ремонт. Стоматологическая клиника ожидала меня на нашей улице, стоило лишь перейти через дорогу. Перспектива предстоящих процедур угнетала меня, но и другого выхода я не видел.

Мой документ Искателя Убежища предполагал предоставление мне определённых бесплатных медицинских услуг. С ним я и отправился в клинику. Первый визит закончился в приёмной, где секретарь записала меня на приём к врачу и выдала талончик с номером кабинета и временем приёма. При этом она записала данные моего документа. Я понял, что социальная система работает и предполагает такую категорию пациентов.

Моим лечащим доктором оказалась молодая симпатичная индуска. Ассистировала ей медсестра — молодая симпатичная англичанка. Называли они меня — мистер Стыцькофф.

При всей их вежливости, у меня закралось подозрение, что эти молодые медработники будут не только лечить меня, но и тренироваться, набираться практического опыта.

Осмотрев мои челюсти, индийский доктор остановилась на повреждённом зубе. Как я и предполагал, спасти эти останки можно было только установкой коронки. На этом и остановились. Я приготовился к серии болезненных сеансов.

Девушки упаковали свои руки в резиновые перчатки по локоть и распяли меня в кресле в горизонтальном положении. Ассистентка приготовила дозу и передала шприц доктору. И началось!

Обширяв, десну вокруг больного зуба, меня оставили с моими страхами, а сами стали готовить необходимые инструменты. Дождавшись, когда пациент дошёл до кондиции, доктор прикрылась защитными очками и приступила к опиливанию остатков зуба. Судя по применяемым инструментам, движению её рук и обилию моей кровушки, молодая доктор не церемонилась с моими дёснами. Ассистентка только успевала откачивать и менять тампоны. Пока она возилась с моим кровотечением, доктор включала вполне приятную улыбку и обращалась ко мне на английском, не искажённым индийским акцентом, — признак рождения и обучения в Англии.

— Are you OK, mister Stitskoff? [43] — бодренько спрашивала она меня.

— Still alive, [44] — коротко отвечал я, неловко ворочая деревянным языком.

Затем она принялась пилить, пилить и пилить объект своего профессионального внимания. Я многократно пожалел, что ввязался в это. Проще было бы просто удалить проблему. Но лечение уже шло полным ходом. Допилив до нужной кондиции, доктор сделала слепок и подробно объяснила мне предстоящие процедуры. Следовало подождать пару дней, пока изготовят коронку. Что касается материала, то его стоимость не покрывается моей социальной программой, поэтому мне следует быть готовым оплатить 50 фунтов. На этом, пока расстались, и я поспешил в свою комнату-убежище, зализывать раны.

43

Вы в порядке, мистер Стыцькофф?

44

Всё ещё жив.