Остров острых ощущений
Шрифт:
– Может, потенциальные воры проверяли квартиры? – посмотрела я на Татьяну. – Позвонились к Стасу, Хрюша плескался в ванне. Ванна близко от входной двери, происхождение звуков, издаваемых пингвином, навряд ли кто-то способен определить. Парни могли решить, что хозяин или хозяйка моется. Тогда позвонились ко мне. Вышла ты. Потом могли к Гальке-алкоголичке. Могли и побывать в квартире – ее дверь вскрыть не проблема. Если это воры, то они сразу же определили, что у Гальки брать нечего. У тебя простая дверь, это у нас со Стасом бронированные. Могли еще разок проверить квартиру Стаса…
«А если проверяли меня и мое окружение по месту жительства?» – добавила я про себя.
– Главное: я думаю, что больше эти двое на наш этаж не сунутся, – хмыкнула Татьяна и предложила собираться к Ивану Захаровичу.
Дорога на Север была долгой. Боярин и старая нянька по большей части молчали, Герасим вообще был немой и говорить не мог. Встречные путники при виде домовины на подводе снимали шапки и кланялись. Никто не спрашивал, куда едут трое человек с гробом.
Потом населенные места закончились, и дорога стала петлять в лесах. Дважды выбегали из них лихие люди, но при виде домовины останавливались, как вкопанные, шапки снимали и даже дорогу к монастырю указывали. Никто даже не пытался обворовать путников с домовиной, тем более следовавших в монастырь. Да и одеты они были бедно. Боярин специально у кого-то из слуг одежу старую взял. Наверное, внимания привлекать не хотел. Хотя что воровать-то было?
Ни у няньки, ни у Герасима отродясь не было никаких богатств. Хозяин, конечно, считался небедным человеком, но не стал бы он брать с собой богатства в этот путь. Наверное, взял что-то пожертвовать монастырю, да в дорогу немного денег, чтобы платить за пропитание.
Что-то из еды они прихватили из дома, потом докупали скромную пищу, ночевали под открытым небом, в полях, у леса. Кто бы захотел ставить у себя во дворе подводу с домовиной? Так что они даже ни разу не просились на постой. У тех, кто видел их спящими, вопросов о месте ночлега не возникало. И так все было понятно.
Глава 16
Иван Захарович встретил нас в огромном холле своего загородного особняка, по очереди облобызал, в очередной раз сказал, что мне нужно прибавить в весе килограммов пятьдесят, чтобы ему понравиться, Татьяне заявил, что она прекрасна, как всегда.
Когда мы вошли в знакомую столовую, за накрытым столом уже сидел известный мне Соломон Моисеевич Зельдин, знаменитый в нашем городе специалист по антиквариату, с которым Иван Захарович в молодости (когда оба были молодыми) познакомился на Севере, куда они оба попали по принуждению. Иван Захарович всегда умел окружить себя полезными ему людьми (во всех видах деятельности), взял над Соломоном Моисеевичем покровительство, а потом, насколько мне известно, они на протяжении всей жизни очень плодотворно друг с другом сотрудничали. В частности, этот особняк и городскую квартиру Ивана Захаровича частично помогал обставлять Зельдин.
Про Соломона Моисеевича я слышала и от других людей, и узнавала из самых неожиданных
При виде нас с Татьяной Соломон Моисеевич вскочил из-за стола, склонился над нашими ручками, сказал по паре комплиментов. Я знала, что слабостью Соломона Моисеевича даже в этом возрасте были женщины. Он был официально женат трижды, имел пятерых законных детей и еще троих от разных женщин. Любит всех, дружит с бывшими женами и любовницами, до сих пор засматривается на хорошеньких женщин, и помощницами у него всегда работают настоящие красотки, которые, правда, часто меняются из-за того, что выходят замуж. Устроить личную жизнь помогает Соломон Моисеевич.
– Юлечка, Танечка, вы до сих пор не замужем? – с искренней печалью в голосе воскликнул Соломон Моисеевич. – Ну как так можно? Такие красивые девочки! Куда смотрят эти мужчины? Юлечка еще такая известная! Иван, о чем ты думаешь? Почему ты еще не нашел женихов Юлечке и Танечке? Вон у тебя есть такой симпатичный молодой человек…
Взгляд Соломона Моисеевича упал на Виталю. «Симпатичным молодым человеком» Виталю не называл никто и никогда, правда, он очень нравится моей маме, но из-за того, что на него можно положиться. Именно Виталя поддержал ее, когда все считали, что я погибла в Сибири. Возможно, я и согласилась с ним тогда жить вместе из чувства благодарности – он и отца моего в больницу устраивал, когда после известия о моей гибели у того случился сердечный приступ…
– У меня есть на примете очень достойные молодые люди, – не оставлял попыток устроить личную жизнь всем знакомым Соломон Моисеевич. – Я хочу, чтобы они попали в хорошие руки.
Я тут же вспомнила тетку, которую видела в холдинге, и сказала, что мне на днях уже предлагали взять одного мужчину в хорошие руки – ест все, к туалету приучен, еще и ремонт может сделать. Потом я посмотрела на Ивана Захаровича и заметила, что тот мужчина подошел бы ему. Иван Захарович уже открыл рот, чтобы заорать, но я пояснила, что имею в виду хорошие руки, а он, насколько мне известно, собрался делать ремонт городской квартиры.
– Девочки со своей личной жизнью сами разберутся, – заявил Иван Захарович Соломону Моисеевичу, не удостоив меня ответом, и пригласил всех к столу. Это было что-то новенькое. Обычно Иван Захарович влезает с комментариями, по крайней мере моей личной жизни.
На вопрос о том, нет ли у нас каких-то новостей, Татьяна рассказала про сегодняшних гостей.
– К вам воры не должны бы наведываться, – серьезно заметил Иван Захарович. – Все знают, что вы под моим покровительством, да и в правоохранительных органах у Юли полно знакомых.