Остров тайн
Шрифт:
Оглядываясь по сторонам, Дима переходил с одного места на другое, отходил назад, снова возвращался:
Нет, товарищи, тут что-то не так!..
О чем ты?
— Да вот о деревьях… Они растут беспорядочно, где придется, но у меня такое чувство, что это только кажется!
В расположении деревьев, и в самом деле, словно бы угадывалась какая-то схема: порой они казались выстроенными в ровные, как по линейке, ряды, но стоило сделать шаг в сторону, это впечатление исчезало…
— Посмотреть бы на них сверху! — вздохнул Федя. Фантастическая долина уходила
Шагать было легко и радостно — кругом сверкали чистые и ясные тона, будто все здесь только что тщательно прибрали и вымыли.
— Эта дорога обязательно приведет нас куда-нибудь! — подумала Валя вслух. Федя обернулся:
Все дороги куда-нибудь ведут… Валя остановилась.
Ох, Федька, Федька!.. Ну какой же ты…
Какой?
… здравомыслящий, вот какой!
А это плохо?
Когда как… — загадочно ответила Валя. — Скажи-ка вот — куда ведет эта дорога?
Разве это вопрос? В Страну Чудесной Охоты, куда же еще…
Что-о?.. И ты стал бы сейчас стрелять?!
Так ведь охота-то не простая, — чудесная…
И что это, по-твоему, значит?
В Стране Чудесной Охоты выстрел не убивает. И даже не ранит. Просто зверь становится ручным…
Мир был восстановлен.
Дима! Теперь твоя очередь. Куда приведет нас эта дорога?
Это не дорога. Это парк… Дворцовый! Впереди — высеченный в белой скале дворец. И нас там ждут…
Кто? Кто живет в твоем дворце? Какая-нибудь царевна? И она ждет, конечно, именно тебя?
Нет, Валь… Почему «царевна»?.. — Дима запнулся. — Скажи-ка лучше сама: куда мы придем?
В сказку… — Девочка встряхнула головой. — Эта долина — дорога в сказку… Сказку придумать нельзя. Роман, рассказ — можно, а сказку — нельзя… В сказках только правда, только то, что было или будет… На земле много дорог и тропинок, и среди них есть такие, что ведут в сказку…
Долина кончилась. Поднялись на высокий, пологий вал, заслонявший горизонт.
Даль открылась внезапно — видением неотразимо красивого пожарища, беззвучным пламенем взрыва, взметнувшегося и оцепеневшего в неподвижности!..
Это было дерево. Листва его, окрашенная всеми оттенками от желто-лимонного до темно-бордового, казалась гигантским факелом.
Дерево одиноко стояло в центре круглой каменистой чаши, напоминавшей лунный кратер. Приблизиться к нему не удалось: сплошное кольцо шаровидных кактусов замыкало его, угрожающе щетинясь мощными, длинными шипами.
— Неужели не подойти? — огорчилась Валя. — Хоть бы одну веточку достать!..
Дима и Федя переглянулись, отстегнули чехлы топоров.
— Минуточку терпенья! Только найдем, где это колечко потоньше…
Капитан перевел взгляд с пламенеющей кроны на кактусы:
— Отставить! Клянусь розой ветров — это смерть! Это дерево ядовито…
Все четверо поднялись на косогор. С северо-западной стороны он примыкал к подножию горы. Высокая черная скала, как бы разрубленная пополам, образовывала ворота в темную котловину. Спустившись в нее по склону, покрытому мелким щебнем, осыпающимся под ногами, друзья начали взбираться на гору. Солнце
Внизу — впереди и справа, за беспорядочным нагромождением скал — береговая гряда. За нею синеет океан. Линии горизонта нет: она, как и небо, темнея, теряется где-то там, далеко-далеко… Сзади-лунный кратер с пылающим деревом. За ним — невероятный газон и деревья-конусы. Дальше — отвесный обрыв с темной щелью. Еще дальше — леса, холмы, снова леса… Наверное, если подняться выше, можно увидеть «Бриз»… Хотя, нет: с него гора не видна. Он стоит ближе к берегу… Что делает сейчас Максимыч? Тоже, вероятно, думает о них…
— Ребята, кто хотел посмотреть на деревья сверху?.. Вот они — как на ладони! Что вы теперь скажете?!
— Теперь… Димка, а ведь похоже, что ты был прав! Аи да ты!..
Тень горы покрыла широкую чашу, но одинокое дерево все еще горело.
— Капитан, почему вы сказали, что оно ядовитое?
— Мореходов ответил не сразу.
— Существуют деревья, прикосновение к которым вызывает смерть… Есть вид ядовитого сумаха; осенью он выглядит примерно как этот…
Небольшой спуск, поворот, крутой подъем, спуск, подъем, спуск, подъем еще круче, поворот… Откуда-то доносится гул. С каждым поворотом он становится громче— словно беспрерывно гремит отдаленная канонада… Гром нарастает, нарастает… А карниз становится совсем узким. Слева — отвесная скала, справа — обрыв. , Грохот наполняет воздух, от него сотрясается гора.
— Стойте здесь! — капитан кричит во весь голос. — Я пойду на разведку.
Прижимаясь к скале, шаг за шагом продвигается Мореходов вперед. Вот он дошел уже до поворота, исчез за ним. Ребята крепко держат веревку — страхуют, постепенно отпуская конец. Проходит целая вечность… Веревку дернули раз, второй. Это значит — ее нужно выбирать. Капитан появляется на повороте, что-то кричит, но слова не долетают. Знаками показывает: сюда по одному!
С оглушительным ревом отчаянно кидаются вниз потоки сверкающей пены. Над ними трепещет прозрачная радуга… Брызги заливают карниз, отскакивают от скалы. В вечернем освещении кажется, что это не капли воды, а блестящие осколки драгоценных камней.
Глубоко внизу — голубая хрустальная поверхность продолговатого озера. В обрамлении темнеющего леса оно огибает гору, омывая её…
Карниз спускается все ниже, он тянется едва заметной стежкой уже почти в уровень с водой. До конца озера еще метров десять, а карниза, собственно, уже нет — есть только отдельные выступы в скалах. Цепляясь за них, наши друзья преодолевают метр за метром… Пальцы немеют, снаряжение тянет назад… Но вот, наконец, отмель — просвечивает дно.