Остров тайн
Шрифт:
— Нажмите ее, когда выберете, что вам понравилось…
Не дыша, девочка следила за чудесными превращениями цветка на экране. На чем остановиться?.. Что выбрать?.. Наконец протянула руку, нажала кнопку.
На экране был… черный цветок. В раструбе колокольчатого венчика этот прекрасный глубокий и мягкий цвет отливал лазоревыми бликами. Тонкая, как паутина, золотистая вуаль украшала лепестки…
Стожарцев передвинул небольшой рычаг:
— Завтра утром вы его увидите. Разрешите мне назвать его вашим именем…
Девочка молча прижалась к старику.
— Ермоген Аркадьевич, — капитан внимательно
В настоящем своем виде… Говорю «в настоящем», так как можно было бы ввести целый ряд усовершенствований, для которых у меня нет необходимых материалов… с помощью этого комплекса можно по лучить растения — великаны и растения — карлики, растения-скороспелки, которые будут проходить цикл развития от нескольких минут до нескольких дней. Направляя по своему желанию ферментатнвно — сннтетическую деятельность, можно создавать сотни лекарственных веществ, бесконечное разнообразие ароматических соединений… Кстати, Степан Максимович, как ваша нога?
Полный порядок! Свободно стою, сгибаю…
Нет, нет! Не так сильно. Пусть еще пройдет часок-другой, и тогда вот будет полный порядок. А пока еще рановато…
Стожарцев снова повернулся к капитану:
— Можно повысить сопротивление растения неблагоприятным факторам внешней среды — так, банан будет плодоносить за полярным кругом, рис сможет давать отличные урожаи на засушливых местообитаниях… Действие комплекса весьма и весьма разностороннее. Вы только что наблюдали работу одного лишь из его узлов. Но… — Ермоген Аркадьевич развел руками, — вот уже несколько лет работа моя, по сути дела, остановилась… Да, да, остановилась, не спорьте! — воскликнул он, заметив протестующий жест Мореходова, — могущество оперативно-аналитического комплекса простирается всего лишь на два-три поколения… Вот, например, Эльф…
Старый ученый замолчал, долго рылся у себя в карманах, словно бы ища что-то. Затем тихо добавил:
Ведь Эльф… растение.
Как, как вы сказали?! Простите, дорогой Ермоген Аркадьевич, но вы, вероятно, выразились, так сказать, фигурально…
Фигурально? — Стожарцев пожал плечами. — Может быть… В делении органического мира на два царства есть, конечно, известная условность, поскольку имеются организмы, которые мы с одинаковым основанием можем считать как растениями, так и животными, но Эльф бесспорно растение… У него отсутствуют органы пищеварения — они просто не нужны. Он летает, купаясь в лучах света, и каждый луч вливает в него новые силы!..
Я не устоял против искушения и заговорил о том, о чем говорить пока что, пожалуй, и не следовало, — ведь в эксперименте с Эльфом я иду ощупью, неизвестного тут более, чем известного… Еще тогда, когда я работал над бактериями с целью создать в пещере и лаборатории необходимое мне освещение, меня посетила удача — мне посчастливилось создать клетки, обладавшие необыкновенно высокой синтетической способностью. Не скажу, что это удалось без труда… Но создать из клеток ткань, а затем и орган, который можно было бы включить в физиологический цикл живого организма!.. Но Эльф все-таки появился. Задача решена? Тысячу раз нет!.. Нужно, чтобы этот орган стал наследуемым и эволюционно изменяющимся…
Невидимые куранты исполнили
Стожарцев всплеснул руками:
— Господи! Я совсем спятил… Три часа!.. Вы же голодные. А я, вместо того чтобы сразу накормить вас обедом, угощаю разговорами… Ради бога, господа, простите. Прошу, прошу за мной. — По узким проходам между столами Ермоген Аркадьевич повел своих гостей к выходу из лаборатории.
Цицерон заговорил!
— Нет, нет и нет! Никаких разговоров, извольте прилечь. — Стожарцев переложил с дивана на пол кипу книг. — Вот сюда. Ногу положите на подушки. Вот так и лежите, пока вас не позовут к столу.
Кабинет Стожарцева был сплошь завален книгами, рукописями, чертежами. На письменном столе свободным оставалось лишь место, на котором лежала раскрытая толстая тетрадь, исписанная косым и летящим почерком…
Ермоген Аркадьевич подошел к узкому стеклянному шкафчику, вынул маленький пузырек, щурясь, налил в мензурку несколько капель. Из графина долил какую-то бурую жидкость:
— Степан Максимович, если я правильно запомнил рассказ нашего дорогого капитана, вы со вчерашнего утра проспали всего полчаса… Думаю, что вам этот эликсир будет полезен.
Не успел боцман вернуть мензурку, как голова его запрокинулась, грудь стала мерно подниматься и опускаться — он спал.
— Это белладонна сомннферум. Полчаса такого сна, и он полностью восстановит утраченные силы. А за это время у нас все будет готово. — Стожарцев поставил мензурку на стол. — Друзья, располагайтесь. Меня же прошу извинить: пойду распоряжусь по хозяйству.
— Ермоген Аркадьевич разрешите помочь? Старик загадочно улыбнулся:
Видите ли… я, разумеется, открою вам все свои «секреты»… Но сегодня я хотел бы подготовить сюрприз: узнаете ли вы то, что будет подано к столу?..
Ну. тогда конечно…
– Хотя, если не возражаете, мы можем поделить труд: я буду распоряжаться на кухне, а вы накроете стол. Согласны? Ну вот и прекрасно… Ваше же внимание, дорогой капитан, я позволю себе обратить на эту книжечку…
На кожаном переплете была вытиснена маска:
Мебель в столовой была из полированного красного дерева. На стенах в тяжелых золоченых рамах висели прекрасно выполненные копии натюрмортов Внл-лема Кальфа и Антонио Переча и «Девушки с лютней» Караваджо. Ребята их узнали — оригиналы выставлены в Эрмитаже.
— Все необходимое найдете в буфете. А я пошел готовить свой сюрприз.
Когда Стожарцев вышел, Федя поманил пальцем друзей:
Давайте и мы устроим сюрприз… А?
Давайте. Какой?
У нас же есть брикет гречневой каши. Федька, ты гений!.. Давай, давай!.. только где?.. Знаю: в ванной на нашей спиртовке.
Валь, и тебя произвожу в гении. Димка, пошли рюкзак разбирать. Потом поможешь Вале, а я пойду кашу варить.
Валя покрыла стол скатертью, старательно расправила ее. Из кухни доносились шипенье сковороды, шаги Ермогена Аркадьевича, его глуховатый голос: старик, видимо, разговаривал сам с собой.