Остров тайн
Шрифт:
Жажда наживы?..
Именно… Дело в том, что я обнаружил на острове заброшенные алмазные копи. Там оказались камни необыкновенной величины. Находка пришлась как нельзя более кстати, так как я позарез нуждался в таких вещах для моего оперативно-аналитического комплекса… Кент увез с собой десятка два камней. Самое ужасное было то, что два из них он выломал из аппарата, надолго лишив меня возможности продолжать работу… Так вы предполагаете, что Кент погиб?.. Безусловно, фактов для такого вывода вполне достаточно! Но дело в том, что… не далее, как вчера, здесь в лабиринте был… Том Кент собственной персоной! О, я его сразу узнал, хотя он и страшно изменился. И был он
Вы их видели?
Ничего удивительного в…
В этот момент за распахнутым окном скрипучий голос произнес:
— Годдэм!
Максимыч выхватил пистолет. Но прежде, чем он успел сделать хоть шаг, в окно влетел… Эрик.
Он проворно уселся Стожарцеву на плечо, окинул присутствующих быстрым любопытным взглядом и снова проскрипел:
— Годдэм!
Стожарцев вздрогнул и опрокинул бокал:
Цицерон, друг мои, что я слышу?!
Годдэм! — настаивал Эрик-Цицерон. — Пр-р-оклято эки эков!..
Максимыч вытянулся:
Товарищ капитан, разрешите пойти на разведку?
Господа… простите, товарищи! Нет оснований для тревоги — это, по всей вероятности, Том Кент с друзьями пожаловал в лабиринт… Со своими друзьями, — добавил он с ударением.
Да, но…
Но rendez-vous[5] состоится только в том случае, если мы сами этого пожелаем.
Вы хотите сказать, что они не найдут сюда дороги? Но ведь с ними Том Кент!
Именно потому! Потому, что Том Кент их ведет, — улыбнулся Стожарцев. — Внезапно расцветшие лингвистические дарования Цицерона не дали мне до конца рассказать о вчерашнем посещении… Кстати, это он — мой друг Цицерон — сообщил мне и о вчерашнем визите и о вашем прибытии… Только он делал это при помощи своего обычного «Эврика».
Э-р-рика! — согласился Цицерон и перелетел на Валино плечо…
Эрик, миленький, нет у меня с собой сахара. Хочешь леденец?
Стожарцев подошел к стене и отдернул шторку:
— План лабиринта… Как видите, он довольно сложен. Вот путь, которым прошли сюда мы… Он самый короткий. Лишь в одном месте мы делали петлю — вот здесь. И, представьте себе, Кент никак не мог запомнить эту дорогу. В конце концов я показал ему другую, — по принципу правой руки. При входе в пещеру он брался правой рукой за стену и шел, придерживаясь ее, пока не добирался до лаборатории… Но после его коварного исчезновения я, считаясь с возможностью внезапного. появления компании каких-либо головорезов, принял меры предосторожности. Старый ученый подмигнул совсем по-мальчишески:
Я разобрал стенку, перегораживавшую одну из галерей… Вот эту. Здесь Кент поворачивал обратно, немного кружил и попадал сюда… А теперь, когда этой стенки нет, что получается? Придерживаясь правой стороны, он продолжает идти по галерее, проникает в западную часть лабиринта, а отсюда, после доброго кусочка пути, только один выход — в паукообразный зал…
Так вчера и получилось. Мне думается, что и сегодня Том поведет своих друзей этой же дорогой… В таком случае мы можем, оставаясь сами невидимыми, увидеть их. Желаете? Для этого достаточно стать здесь… — Стожарцев показал место на плане.
Если это возможно…
Сделайте одолжение. Давайте только сперва посмотрим, как колено Степана Максимовича. Мне думается, там уже должен быть полный порядок… Степан Максимович, пожалуйте сюда…
Левиафан
Образовавшееся
— Старшина, один пулемет и прожектор установить здесь. Полевой телефон тоже. Одному подняться наверх: держать под обстрелом вершину холма!
Матросы устроили «пирамиду», по которой взобрался автоматчик.
— Остальные — за мной! — Годфри шагнул в коридор.
Черные тени бегут, прыгают, то укорачиваясь, то удлиняясь. Мощные лучи освещают каждый миллиметр беспорядочных груд камней, валунов, обломков породы, между которыми как бы проложены проходы — там пол сравнительно ровный. Такие проходы, обходя глыбы, извиваясь между скалами, ведут ко всем галереям.
Под «клыками» — щепки, ветки, зола… Здесь жгли костер. Недавно…
Входы в галереи кажутся раскрытыми черными пастями— семь угрожающе разинутых глоток. Может быть, оттуда уже направлены дула автоматов: короткая вспышка, и вместо него, Клайда Годфри, будет… тело капитан-лейтенанта! А может быть, русские здесь, в этом зале, за этими камнями, где может укрыться целый взвод?.. Нет. В таком случае они давно всех их уложили бы… Значит, русских здесь нет. Они не знают, что отряд в пещере: пока стоит вода, чувствуют себя в безопасности… Кент уже держится за правую стенку? Что ж!..
Том, ведите!.. И, черт вас раздери, смотрите, не говорите потом, что «наверное, пропустили какой — ни будь поворот»!.. Старшина, пойдете последним: следите за тылом. Всем остальным притушить фонари!
Осторожно, не оступитесь — покато… А через три шага будет подряд несколько поперечных канавок. За ними четыре аршина неровного пола — не споткнитесь…
Стожарцев ведет капитана за руку. В абсолютной темноте он идет уверенно, шепотом предупреждает:
— Нагните голову, потолок опускается совсем низко… Вот мы уже у цели. Здесь очень узкое место…
Несмотря на предупреждение, Мореходов ударился плечом об острый камень.
Ушиблись?
Пустяки… Но, Ермоген Аркадьевич, как вы видите в этой кромешной тьме?
Вторая натура… Как-никак — три четверти века дважды на день, а то и чаще…
Они втиснулись в щель, остановились.
Вот и пришли. Поменяемся местами — вам будет лучше видно. Свет появится оттуда. — Ермоген Аркадьевич берет руку капитана, поднимает ее, показывает направление. — Вы увидите свет фонаря, когда они будут подходить к перекрестку. А их самих мы увидим, когда они будут проходить вдоль стены — тут, напротив нас…
А если они пойдут не по правой руке?
Дела не меняет. Просто свет придет с другой стороны. Мы с вами подадимся чуть правее и увидим их у противоположной стены. А теперь будем ждать…
Прошло минут пять.
Стожарцев опустил руку на плечо капитана, едва слышно шепнул:
— Идут… по правой…
Мореходов стиснул рукоятку пистолета, пальцем опустил предохранитель. Но как он ни всматривался, ничего не видел: всюду беспросветная чернота.
Но вот совсем близко, в каких-нибудь десяти метрах, едва различимый блик лег на стенку… превратился в светлое пятно, выхватил из мрака уродливо торчащий камень. Пятно на мгновенье исчезло, снова появилось, переметнулось на большую глыбу и, усиливаясь, осветило крутой, изборожденный глубокими морщинами потолок.