Остров традиции
Шрифт:
И пока Анна бродит по просторам вечности, Маргарита без умолку тарахтит:
– Вы небось думаете, мы там, в столице бублики жрём, а провинции оставляем дырки от бубликов?
– так никто не думал, но никто и не протестовал.
– Вы сегодняшним ужином обязаны только предприимчивости моего мужа, а так... я талон на картошку полгода не могла отоварить, наконец, в очереди три дня отстояла, с перекличками там... ужас! Все звери... А у кого дети? Грудью кормить врачи запрещают, а от детского питания одни воспоминания... Ну, я всё о грустном, наверное, аппетит всем порчу... А вы кстати знаете - вакцину нашли от СПИДа. За океаном. У нас об этом ни гугу,
Когда всё было съедено-выпито, богатая благодетельница угостила островитян ещё одной диковиной - настоящими сигаретами "Кэмел" (а не "Верблюд"). Значит, всё же курит, столичная пташка, думал Конрад, предвкушая, как сейчас затянется - и затащится. Но все таски и улёты тут же круто обломились - ещё одна "верблюдина" вспыхнула в тонко очерченных устах Анны.
Женщины мирно дымили. Маргарита верещала что-то о том, как полезно бывает после сытной трапезы попыхтеть сигареткой - наукой, мол, доказано, что никотин связывает и выводит из организма вредные окислы.
А Конрад (почему-то) вспоминал, как однажды мальчиком увидел любимого учителя в дымину пьяным, медлил с затяжкой, и его сигарета сгорала вхолостую.
– Конрад, у вас сейчас пепел упадёт!
– Ммм...
– услышала Маргарита.
– Ох, я всех затрахала. Это из-за моих речей вы такой унылый, Конрад?
– Отнюдь...
– Бросьте вы. Я же вижу. Ну что же делать. Я всё о грустном, о грустном... Может, вы что весёлое расскажете? На вас вся надежда.
– Не о чем мне рассказывать, - выдавил Конрад после долгой паузы. Армейский нецензурный фольклор здесь был бы не в кассу.
– Ну расскажите что-нибудь интересное из вашего прошлого.
Конрад очень нехорошо захихикал.
– Экий вы, однако, скрытный... Вот Анхен такая же. Молчит, как партизан. Даже о вашем настоящем не хочет мне докладывать. Редкое качество для женщины - уметь держать язык за зубами...
Конрад закивал головой в знак согласия.
– Вы простите, я такая приставучая... Уй, я, знаете, патологически любопытна... Вот мне кажется - вы писатель. Сидите здесь, в идиллической глуши и пишете свою самую главную книгу... Я угадала?
Смех Конрада вновь ничего хорошего не предвещал:
– Ну да, я пишу... роман без слов.
– О Господи. Как всё грустно. Кругом - сплошная немота. В прошлом, в настоящем... и для будущего не останется ни слова.
Конрад пожалел, что сморозил очевидную глупость. С такими резче надо.
– Вы, милочка, на меня поменьше внимания обращайте. Берите пример с вашей подруги.
Анна невозмутимо попыхивала сигареткой.
Не обращать внимания...
– свободные ассоциации несли Маргариту Бог знает куда.
– Да, да, мы привыкли всё принимать близко к сердцу. А так нельзя... Не будем обращать внимания - и всё, глядишь, образуется... Анхен, а ты помнишь?.. Кстати, да!.. Лет семь назад мы ходили на лекцию уфолога... или там астролога... какая разница... их тогда как собак нерезаных развелось... Помнишь, он говорил: скоро будет конец света... Люди, пять лет осталось до конца света!.. Что вы так мрачно смотрите?.. Инопланетяне давно наблюдают за нами... за нашими судорогами, а через пять лет они нас ликвидируют... античастицами обстреляют... и капец!.. И людей никого не будет... кроме...
– она поворотилась к Конраду и коснулась порхающей рукой его колена, - кроме жителей этой страны. Они спасутся, они всего-навсего утратят бренную физическую оболочку,
Конрад опять вспомнил свой вояж в губернский город и отметил, что апокалиптическим мистицизмом в эру социальных катастроф одинаково одурманены что гэбэшницы, что отъезжантки. Да, одного поля ягодки!..
– ...так что может, и правильно, что вы здесь торчите, с места не дёргаетесь... и не надо мне завидовать! Вот перестану быть жителем этой страны, пять годиков покайфую и превращусь в пшик, аннигилирую... а вам суждена жизнь вечная... за долготерпение ваше.
– Ух, накурили мы тут... Давайте откроем форточку, - сказала Анна, выразительно посмотрев на Конрада. Тот покорно исполнил приказание. Студёный вечерний ветер ворвался в комнату. Ночью ожидались заморозки.
– Врр-брр...
– поёжилась Маргарита.
– Ну, сиверко задул.
– Будьте добры, Конрад, принесите чёрную шаль - в моей комнате висит на стуле, - попросила Анна.
Конрад в этом доме из шалей видел только белую, но послушно сходил, куда ему сказали, и действительно обнаружил там чёрную, похожую по фактуре вязки и по длине, только чуть потеплее, из более толстых нитей.
– Ах, какая чудная шаль, - воскликнула Маргарита.
– Я в прошлом году их несколько связала. А эту возьми, она к светлому плащу и светлым волосам отлично пойдёт.
– Анхен, ты золотце, ты мастерица, - рассыпалась в восторгах Маргарита и нежно обняла Анну.
– Что стоите, как дерево, Конрад, накиньте нам на плечи, нам вдвоём под ней места хватит... и не замёрзнем.
Конрад исполнил и это приказание, но как-то неуклюже, и тотчас отдёрнул руки, точно до медуз дотронулся, змеекудрых Медуз Горгон.
Любовно драпируя плечи подруги и драпируясь сама, от удовольствия повизгивая, Маргарита расщебеталась ещё пуще:
– Кайф, тепло-то как... И блохи не кусают. А за окошком дождик шуршит, так здорово... Вы любите слушать дождь?.. Такая музыка!.. Особенно когда уютно и тепло и хочется думать о чём-то приятном... Конрад, да не смотрите вы таким букой. Мороз по коже...
– Маргарита плотнее запахнулась в шаль.
– Анхен, я его боюсь, он такой у тебя страшный... А вы вовсе не страшный, вы притворяетесь, да?
– Оставь его в покое, - не выдержала Анна.
– Он думает о судьбах цивилизации.
– Вот как? В присутствии двух младых прелестных дев забивать себе мозги проблемами злохренючих цивилизаций?
– Меня не волнуют цивилизации, - отмахнулся Конрад.
– Они именно таковы, как вы изволили выразиться. В новейшей традиции принято различать между цивилизацией и культурой, - (на последнем слове - ударение).
– Слушайте, по-моему, вы просто академический сухарь. Кандидат в профессора кислых щей. Знаете что... хотите, мы вам сыграем? О! Мы так сыграем... от нашей музыки рыдают камни и каются закоренелые злодеи...
– Я не закоренелый... я перманентно каюсь, - вяло защищался Конрад.
– Так я и не говорю, что вы злодей. Просто очень много думаете. Снимаю перед вами шляпу, но вообще - думать вредно... от этого с ума сходят.
– Бородатая хохма, - поморщился Конрад.
– Нет, это вечная истина. В общем, Анхен, твой постоялец переутомился. Ему нужна музыкальная терапия. Конрад, я вижу по вашему одухотворённому лицу, что вы не против старинной музыки! Пойдёмте...
– она крепко стиснула Анну.
– Пойдёмте по-му-зи-ци-ру-ем!