Остров великанов (с илл.)
Шрифт:
Почувствовав, что учителя говорят шепотом, Кукк слегка приоткрыл веки.
— Э… эпчхи! — возвестил он о своем пробуждении.
Несмотря на то, что он проснулся и беспокоить громким разговором, казалось, было некого, учителя по-прежнему беседовали, не повышая голоса. Тогда Кукк с кроткой улыбкой повернулся к ним и вежливо спросил:
— Э… простите, я не помешаю?
— Нисколько, — ледяным тоном ответил Тальвисте. Учителя продолжали говорить шепотом.
Кукк нервно завертел головой. Красные отблески пламени теперь встревоженно бегали по его лицу.
— Эта грязная проделка с рапортом граничит с политическим преступлением, — говорил Тальвисте. — Я предложил повременить с этим делом и прежде сообщить в следственные органы. Но Томингас и Рауд решительно настаивают на своем, они просто требуют вынести его на педсовет.
— Не стоит торопиться.
— Рискнем, Александр. Факт налицо. Ребане не удастся выкрутиться. Мы сейчас же потребуем машинку Альберта и, не сходя с места, разоблачим эту лицемерку.
— О, ты, видимо, плохо знаешь ее, — предостерег Уйбо. — Ребане тонкий дипломат и превосходный оратор. Она выскользнет, как угорь, и тебя же втопчет в грязь. Все это будет делаться под самыми прогрессивными лозунгами.
— По-моему, еще не родился человек, который смог бы тут отвертеться… — Тальвисте взмахнул листком с машинописным текстом, который ни на минуту не выпускал из рук. — Да, сегодня ведь Ильмар пришел в школу, — вспомнил он. — На парне лица нет. Худой, как щепка.
— Ильмара оставь в покое, Леон. О найденном рапорте ему неизвестно, и слава богу. Мальчишку так можно в конце концов свести с ума.
Бросив рисовать, Уйбо встал и взволнованно заходил по комнате. В учительской стояло два старых кресла, диван, несколько шкафов с учебными наглядными пособиями, длинный стол, покрытый плюшевой скатертью. Около этажерки с журналами еще один шкаф. Обитая клеенкой дверца его была вделана прямо в стену. Оттуда вот уже с минуту доносились неясные шорохи.
— Говорят, Филимов на днях выходит из больницы, — сказал Тальвисте.
— Вот кто нам в первую очередь нужен на педсовете! Он, наверно, многое мог бы рассказать, если бы захотел… — Уйбо не договорил.
За клеенчатой дверцей что-то скрипнуло.
Тальвисте быстро подошел к шкафу и рванул дверцу на себя. Она оказалась запертой. Уйбо удивленно посмотрел на приятеля.
В тишине оба учителя услышали торопливые удаляющиеся шаги…
Четверть часа спустя в гостиной Ребане происходил такой разговор. Учитель Кукк, шлепая губами, с собачьей преданностью нашептывал на ушко своей патронессе:
— Эти наглецы… э… осмеливаются подозревать… эпчхи!.. Простите, я, кажется, забрызгал вас… покорнейше прошу извинить! Так вот-с, они осмеливаются подозревать вас во враждебных настроениях. Уйбо осмелился высказать, что, э… э…
Достав на этот раз платочек, Эльдур Кукк предусмотрительно отвернулся.
— Уйбо изволил по отношению к вам употребить возмутительнейшее словцо: лицемерка… простите… Они говорили о каком-то рапорте и собираются вас в чем-то
Ребане сидела за столом, спиной к говорившему, не поворачивая головы. Лицо ее было спокойно, только бледные тонкие пальцы, впившись в край стола, начали конвульсивно вздрагивать.
— Любезный Эльдур, вы ошибаетесь, если думаете, что чем-нибудь удивили меня. Вы не сказали ровно ничего нового. К тому же подобные разговоры скучны и неприятны.
Эльдур Кукк от удивления привстал на цыпочки. На его подобострастном лице промелькнула тень обиды. Не такой благодарности ожидал он за свою верноподданность.
— Лучше скажите мне, — равнодушным голосом продолжала Ребане, куда это в среду вечером вас возил доктор Руммо?
— А? — коротко выдохнул Кукк, плохо соображая, о чем его спрашивают. — А-а! — через минуту облегченно протянул он. — Мы ездили с доктором к нему в больницу. У меня, извините, ишиас… — а поскольку я веду сидячий образ жизни…
Ребане медленно прикрыла глаза. После непродолжительной паузы она более ласково спросила:
— Доктор не говорил вам о своем отъезде? Когда именно он собирается уезжать в отпуск.
— А? Нет, нет! Ни о чем не говорил, — ответил Кукк.
Вздохнув, Ребане поднялась из-за стола.
Чуткое ухо Эльдура Кукка уловило, как она прошептала:
— Боже, чем все это кончится?
Другой разговор происходил на кухне Ребане. Бенно, уничтожая остатки директорского завтрака, удовлетворенно мычал:
— Все идет нормально, старик, я чисто работаю…
— Никто не видел? — озабоченно переспросил Ури.
— В коридоре ни одной души не было. Все завтракать убежали. Не будь я Бенно, если Ильмар и Уйбо теперь не перегрызутся, как волки. Ильмара только тронь, он сейчас просто бешеный! Го-го-го! Здорово мы дельце сегодня состряпали!
— Поменьше мели языком, Бенно! — строго сказал Ури. — Настоящее дело только начинается: сегодня ночью пойдем!
У Бенно в горле застрял ком.
— Что — опять? — Испуганно спросил он. — А если Уйбо не останется?
— Останется. Сегодня педсовет, последние дни он часто в докторском ночует… Да скорее жри, что ли! Сейчас звонок на урок будет… разозлился он.
Бенно торопливо запихал оставшиеся куски в рот.
Еще в учительской Уйбо почувствовал, что в коридоре происходит что-то неладное. Шум и возбужденные голоса учеников насторожили его.
"Кажется, седьмой класс, — с беспокойством подумал он. — Вдруг опять Ильмар?"
Учитель вышел в коридор. У дверей седьмого класса стояла возмущенная толпа учеников. Размахивая руками, они о чем-то спорили. Позади них, прислонившись спиной к стене, с бледным, хмурым лицом стоял Ильмар.
— Почему не на местах? — строго спросил Уйбо, подходя к ним. Звонок, кажется, был…
— Учитель, кто-то запер дверь, и мы не можем попасть в класс, ответила за всех расстроенная Элла.
— Кто же мог это сделать? — Уйбо нажал на ручку. Тяжелая высокая дверь даже не шелохнулась.