Острова Теневых Символов. Том 2
Шрифт:
Сареф вздохнул. В принципе, всё это он просчитал ровно в тот момент, когда Ванда сказала ему, что этот человек тоже носит в себе хилереми. Как ни один из зинтерровцев ни разу не отказал самому Сарефу в помощи… так и он не мог просто отшвырнуть с дороги этого человека. По крайней мере, пока он его не выслушает.
— Хорошо, — кивнул Сареф, не слушая протестующее бормотание Хима в своём разуме, — ты пока можешь немного побыть с нами. Но — ты в ужасном состоянии. От тебя смердит, как от немытого поросёнка. Это никуда не годится. Поэтому давай мы прогуляемся за город
— Мыться… мы не любим мыться, — задумчиво сказал незнакомец, — от этого нет толку. Несколько дней — и все старания впустую. А нас и так все боятся. Обходят стороной. Никто не хочет иметь с нами дела. Но если маленькие родичи так хотят… конечно, мы сделаем это для них.
Ванда мысленно коснулась разума Сарефа, обеспокоенная тем, что он задумал. Да и у самого Сарефа от этого внезапного намерения на душе было неладно. Но всё же в нём нарастала решимость. Если уж здесь нет категорий безопасности, и если это существо здесь настолько страдает — Сареф будет готов убить его, чтобы прекратить эти мучения.
— Как хорошо. Как чудесно, — шептал про себя незнакомец, — мы не одни, да, Горошек, мы больше не одни. Да, мы чувствуем, что не нравимся их хранителям, но мы не виноваты, мы, правда, не виноваты, мы постараемся быть хорошими.
— Это ты сам так себя называешь? Горошек? — спросил его Сареф.
— Что? Нет, — поспешно заговорил тот, — Горошек — это мой хранитель. Ну, то есть, его зовут Хоруш. А так… у нас, когда я только получил его, появилась присказка. Я его спрашивал: Хоруш-Горуш, где ты был? А он отвечал мне: я у короля гостил. И вот Горуш как-то раз однажды стало Горошком. Ему нравится, он не обижается. Ну, то есть при чужих я, конечно, так его не называю, но вы ведь не чужие, вы не можете быть чужими. А меня зовут Орик. Вот так просто. Просто Орик.
В этот момент они подошли к воротам, ведущим за городские стены. И стражники, несущие дежурство, очень внимательно на них посмотрели. С одной стороны, уходить за город без особого разрешения наверняка было запрещено. С другой — Сареф и Ванда явно уже были известны всей городской страже после того, как они помогли Бруминье с походом на Оракула. Вдобавок — с ними был Орик, который наравне с Амидалом явно был местной головной болью, и связываться лишний раз с которым было себе дороже. Поэтому стражники, делая непростой выбор между лёгким и правильным, благоразумно выбрали и лёгкое, и правильное.
— Так, значит, твоего хранителя зовут Хоруш? — уточнил Сареф, когда ворота Бруяна остались позади, — необычное имя.
— Да. Но ему нравится и Горошек, — закивал Орик, — потому что только он и со мной, только он и бережёт меня, как может. У меня больше никого, совсем никого нет. Была, правда, одна добрая женщина, но это было так давно. Да и некоторые хозяйки тоже жалеют меня и дают еды, но мы знаем, что мы им в тягость, и потому приходим редко. А так — у меня есть только Горошек. Самый родной, самый близкий. Вы ведь тоже иногда, про себя называете своих хранителей ласковыми именами?
Сареф на мгновение представил, как отреагирует
— Только попробуйте, хозяин, — прошипел Хим в его разуме, — я смирился с тем, что вы иногда тискаете меня, как плюшевую игрушку! Я смирился с тем, что вы иногда называете меня Милым, хотя уже это унизительно! Но если вы посмеете коверкать моё имя подобным образом — клянусь всем, чем угодно, я найду способ вам за это отомстить!
Потирая голову и унимая вспышку боли, Сареф подумал, что это, наверное, было справедливо. Хим любил, когда его ценили и когда им восхищались за его силу и боевые качества, а так же хитрость и смекалку. И на дух не переносил, когда с ним начинали сюсюкаться. Исключения он иногда, в приступе очень хорошего настроения, мог сделать только для других детей. И то — очень ненадолго.
Судя по тому, как вместе с ним голову потирала Ванда, Красс ей тоже доступно и популярно объяснил, что с ней будет, если она вздумает с ним нянчиться. Однако при этом Ванда всё-таки девушка, и Крассу придётся смириться с тем, что в какие-то моменты её будут накрывать эмоции — и он должен будет это перетерпеть. Особенно с учётом того, что сейчас Крассу было ради чего это терпеть. А вот Сарефу от Хима пощады не будет.
— И как же ты сюда попал? — спросил Сареф, — ты верно заметил, что не нравишься нашим хилереми. Они говорят, что не верят тебе. Не верят потому, что… мастер Адральвез без меры ценит каждого, кто принял в себя хилереми. И для того, чтобы тебя изгнали, и чтобы от тебя отвернулись все без исключения члены клана Зинтерра, ты должен был совершить нечто ужасное.
Орик, который в присутствии Сарефа и Ванды буквально расцвёл, так же быстро от этого вопроса сник. После чего грустно заговорил:
— Да… к сожалению, было такое… когда Орик был очень-очень нехорошим. Когда-то давно я жил в клане Квиллинт, родился и вырос в крестьянской семье. Нас было много, десять детей. И мы всегда работали, всегда, каждый день работали на полях, чтобы прокормиться. Сложная была жизнь… сложная… мать с отцом меня не любили, братья и сёстры не любили. Да в нашей семье вообще некогда было любить, мы только и делали, что работали. А не загнулись только потому, что Система изредка вознаграждала нас за тяжёлый труд.
И вот как-то раз мимо нашего поля шёл важный господин, скрывающий своё лицо за капюшоном. Я нёс мешок с навозом, он прошёл мимо… но потом повернулся ко мне и так посмотрел… я даже не видел его лица, но я понял, что должен идти с ним. Если я пойду с ним — то всё будет по-другому, всё будет очень хорошо. Я пошёл к матери и отцу сказать им это — на что они даже не повернулись в мою сторону, а просто махнули рукой, мол, иди куда хочешь. Наверное, им было наплевать. А, может, думали, что это я так шучу, чтобы внимания от них получить.