Осуждённые грешники
Шрифт:
— У тебя есть на примете какая-нибудь игра?
— Да.
Нет. Но если три года танцев меня чему-то и научили, так это тому, что ты должен быть хозяином положения. Если я позволю ему выбрать игру, мои шансы проиграть возрастут в сто раз.
Я делаю медленный глоток своего напитка, выигрывая время, чтобы перебрать в уме список игр в баре. Это занимает больше времени, чем обычно, потому что трудно сосредоточиться, когда голос кричит, чтобы я уходила. Как и в случае с викториной, это должно быть что-то безопасное,
— Готов?
Рафаэль поднял ладонь.
— Мы еще не договорились о ставке.
— Если я выиграю, то получу и эти часы тоже, — я киваю на Seamaster на его запястье. При мысли о том, что я снова разведу Рафаэля Висконти на его часы, у меня перехватывает дыхание.
— А если я выиграю?
От неожиданной резкости его тона у меня на затылке волосы стали дыбом. Я перевожу взгляд с его запястья на лицо и тут же жалею, что сделала это. Я не была готова к опасности, которая пляшет в его глазах.
Я сглатываю комок в горле, внезапно осознавая, что мои соски напряглись под тонкой тканью бюстгальтера. Он всего лишь мужчина. Он всего лишь мужчина. Он всего лишь мужчина.
— Ну, и чего же ты хочешь? — спрашиваю я.
Он задерживает взгляд на мне на мгновение. Он облизывает губы, и в его зеленом взгляде мелькает что-то очень неджентльменское. В тот момент, когда мне кажется, что напряжение может задушить меня, он слегка качает головой.
— Чтобы ты ушла.
Я моргаю.
— Что?
Он ухмыляется моему удивлению.
— Я бы хотел спокойно насладиться свадьбой брата, чтобы ты не ходила за мной по пятам, — его взгляд остановился на чем-то позади меня, и он издал язвительный вздох. — Почему-то мне кажется, что твой спутник не будет против.
Я прослеживаю за его взглядом до Мэтта. За последние пять минут ему каким-то образом удалось отрастить пару яиц и пересесть за столик Анны. Он сидит напротив нее, зажатый между двумя её подругами, и смотрит на нее с интенсивностью серийного убийцы. Я оглядываюсь на наш столик и вижу четыре пустые рюмки, аккуратно выстроившиеся на его стороне.
Кто бы сомневался.
— Договорились, — говорю я беззаботно. К черту, я не собираюсь встречаться с ним после сегодняшнего вечера. Он сядет на свой частный самолет и вернется в Вегас, а потом, может быть, появится на Пасху или еще когда там ещё. Надеюсь, к тому времени я уже буду далеко.
Еще одна афера. Всего одна... а потом я завяжу с этим, как и обещала.
Я заказываю два больших стакана воды, затем смотрю на Рафаэля из-под накладных ресниц.
— Какой твой любимый напиток?
— Виски, конечно, — весело отвечает он.
Я киваю барменше.
— Три рюмки самбуки, пожалуйста.
Моя щека покрывается румянцем от его мягкой усмешки. Это непринужденно и приятно
— Итак, — я ставлю перед собой два стакана воды, а перед ним три порции Самбуки. — Спорим, я выпью эти два огромных стакана воды раньше, чем ты успеешь выпить эти три рюмки?
Рафаэль подносит ладонь к челюсти, его сузившийся взгляд оценивает мою воду и его рюмки.
— Ты никак не можешь этого сделать. В чем подвох?
— Все, что я прошу — это дать мне фору. Видишь сколько здесь воды?
В его глазах вспыхивает подозрение.
— Фора насколько?
— Ну, скажем, на один стакан?
Он обдумывает это несколько секунд, затем пожимает плечами.
— Кажется, справедливо. Правила?
— Только одно: не трогать стаканы друг друга — ну, знаешь, не опрокидывать их и не передвигать. Готов?
Внимательно наблюдая за мной, он кивает.
Я выпиваю свой первый стакан воды быстрыми, легкими глотками. Мне очень нравится эта игра по двум причинам. Первая, выпить столько воды — отличный способ избавиться от похмелья. Вторая — это такой простой трюк, и всё равно никто до сих пор не догадался, в чём подвох.
Данное мне преимущество избавляет меня от одного стакана воды, и как только Рафаэль начнет пить, я поставлю стакан вверх дном на одну из его рюмок. Он не сможет сдвинуть мой стакан, как того требует правило «не трогать», и я с удовольствием выпью второй стакан воды с самодовольной ухмылкой на губах и новыми шестизначными часами на запястье.
Вытерев рот ладонью, я отставляю пустой стакан и поворачиваюсь к Рафаэлю.
— Спасибо, что дал фору, — мило говорю я.
— В любое время.
— Готов?
Его глаза начинают сверкать. Уставившись на мою влажную нижнюю губу, он медленно кивает.
Но то, что он делает дальше, происходит гораздо быстрее. Это настолько быстро и умело, что моему мозгу, подпитываемому алкоголем, требуется некоторое время, чтобы уловить происходящее. Он сдвигает все три рюмки вместе, так что их общая окружность оказывается больше, чем окружность моего пустого стакана. Прежде чем я успеваю дотянуться до воды в последней попытке выиграть эту игру — что, конечно же, невозможно — сияет металл, раздается лязг и всплеск, а затем я смотрю на пистолет, погруженный в воду.
Его пистолет в моем стакане.
Мой пульс подскакивает к горлу, и я отшатываюсь назад. Пока я смотрю на оружие, ствол которого покачивается среди кубиков льда, а рукоятка покоится на ободке, к которому я собиралась прикоснуться губами, все вокруг меня меркнет.
Я дважды в своей жизни была так близка к оружию. Первый раз — когда им задирали подол моего платья в темном переулке, а второй — когда его прижимали к моему виску.
Шипение. З вук затвора.