Осужденный умирает в пять
Шрифт:
О. — Да. Ему были нужны деньги, она их ему давала.
В. — И такое положение вещей вас не возмущало?
О. — Нет. Это встречается сплошь и рядом. (Протесты и свист, предупреждение председателя.) Любит он меня.
Защита. — Уверены ли вы, — вы свидетельствуете под присягой! — что вам было плохо, когда вы вернулись, что вы выпили аспирин и заснули? Не было ли у вас — это объяснило бы ваше нежелание говорить — свидания с обвиняемым в тот вечер, как и во все другие вечера?
О. — Нет.
Защита. — У вас
О. — Мы встречались мельком.
Защита. — Вы обменивались записками, назначали тайные свидания?
О. — Он подавал знак.
Защита. — А в тот день он не подал знака?
О. — Нет, ведь я уезжала в Париж.
Защита. — Вы нам сказали, что нездоровье вынудило вас вернуться с полдороги. Это нездоровье не было вызвано приступом ревности?
О. — Нет.
Защита. — У вас не возникло особого желания повидать мачеху, вернувшись в «Жнивье». Но, может быть, вы хотели попросить объяснений у обвиняемого, зная, что он оставался с ней наедине?
О. — В тот момент я думала не о нем, а об Эрике.
Защита. — Незнакомом автомобилисте, чьи предложения были вынуждены отклонить?
О. — Именно.
Защита. — В общем, вы совершенно запутались в своих чувствах?
О. — Нет, я люблю Тони. Я стану рано или поздно его женой.
Защита. — У меня все.
Председатель. — Мадемуазель, суд понимает, насколько такая трагедия должна была вас потрясти, но просит вас вспомнить… Вероятно, вы страдали от нового брака вашего отца?
О. — Немного. Я любила Франж.
В. — Франж?
О. — Маму.
В. — И, соответственно, с первой же встречи невзлюбили вторую госпожу Лежанвье?
О. — Она была сущая гусыня.
В. — Вы говорите о мертвой.
О. — Какая разница?
(Крики, свист.)
В. — Довольно. Суд сожалеет, что не потребовал закрытого заседания. Вы можете идти.
О. — До свиданья и спасибо.
ДО СВИДАНЬЯ И СПАСИБО! — цинично бросила Жоэль Лежанвье председателю Парижского суда.
Дочь известного адвоката послала воздушный поцелуй обвиняемому, прежде чем покинуть место свидетеля.
На четвертый день процесса мотив убийства по-прежнему неясен.
Глава четвертая
«Клянитесь говорить правду, только правду, ничего, кроме правды… Поднимите правую руку… скажите: «Клянусь!»
— Клянусь, — сказал Вернер Лежанвье.
В. — Вы действительно в день убийства поехали на машине в Париж в компании госпожи Хамбург и дочери?
О. — Да и нет. Последняя с полдороги оставила нас и вернулась в «Жнивье».
В. — Что вы делали в столице?
О. — Я отправился в свою контору,
В. — До вечера?
О. — Примерно до шести часов, когда госпожа Хамбург за мной заехала на моей машине, которую я предоставлял в ее полное распоряжение.
В. — Что вы делали, вернувшись в «Жнивье»?
О. — Я отправился искать жену.
В. — У вас была какая-то срочная причина?
О. — Нет, я… мне всегда не терпелось ее увидеть, когда я откуда-нибудь возвращался.
В. — Где вы рассчитывали ее найти?
О. — Где угодно — в гостиной, на кухне, в нашей спальне. Но ее нигде не было. Я даже заглянул мимоходом в спальню дочери.
Защита. — Она была там?
О. — Да. Лежа в одежде на постели, она, казалось, спала.
В. — Вы не попытались ее разбудить?
О. — Нет. Зачем? Она явно находилась под действием снотворного или успокоительного, у ее изголовья стоял стакан с лекарством.
Защита. — Что вы сделали дальше?
О. — Я подумал, что моя жена может находиться в охотничьем павильоне, стоящем в глубине парка.
В — Почему?
О. — Потому что я ее там застал накануне вечером.
Защита. — Одну?
О. — Нет. В обществе обвиняемого. Моя дочь их только перед тем покинула.
Защита. — Защита оставляет за собой право вернуться к этому вопросу.
Заместитель прокурора. — Обвинение тоже.
Председат ель. — Продолжайте, мэтр. Не упустите ни одну деталь.
О. — Я пересек парк бегом…
Защита. — Почему бегом? У вас были какие-то причины для волнения?
О. — Вроде бы нет. Может быть, если задуматься, я испытывал все же смутное опасение, неясное предчувствие неминуемой беды, назовите это, как вам больше нравится.
Председатель. — Чувство тревоги?
О. — Точно.
В. — Еще было светло?
О. — Быстро наступали сумерки, но появилась луна. В любом случае, до павильона я мог добраться с закрытыми глазами. Я уже почти добежал до него, когда раздались звуки выстрелов…
В. — Сколько выстрелов вы различили?
О. — Три: два первых почти одновременно и вперемежку со звоном разбитого стекла, третий сразу за ними.
Защита. — Прошу суд обратить внимание, что показания мэтра Лежанвье и господина Хамбурга во многом странно совпадают.
Заместитель прокурора. — Не вижу в этом ничего странного, если учесть, что оба находились в парке, первый приблизительно в десяти метрах от павильона, второй — в ста или ста пятидесяти метрах.
Председатель. — Постойте, господа! Вы сможете совершенно свободно противопоставлять ваши точки зрения и спорить о расстояниях, когда я закончу со свидетелем… Продолжайте, мэтр… Какое зрелище ждало вас внутри павильона?