Освободительный поход Сталина
Шрифт:
Румыния, СССР и политический кризис 1939 г
Зная от своих разведок о подготовке германской оккупации Чехословакии, западные страны-участники Мюнхенского соглашения не предусматривали никаких мер противодействия. 13 марта Англия уведомила свои дипломатические представительства за границей о том, что она не будет проявлять инициативу каких-либо антигерманских шагов в случае действий Германии против Праги. [268] 14 марта Словакия под давлением Германии провозгласила независимость, а президент Чехословакии Э. Гаха выехал в Берлин, где в ходе «переговоров» дал согласие на политическое переустройство своей страны. В тот же день Венгрия с одобрения Германии двинула войска в Закарпатскую Украину, правительство которой предлагало Румынии ввести войска. Однако Бухарест отказался от этого предложения, к 17 марта Закарпатье было занято венгерской армией, а румыно-венгерские отношения обострились. 15 марта германские войска вступили в Чехию, на территории которой был создан Протекторат Богемия и Моравия. Первоначально реакция Англии и Франции была довольно
268
Документы и материалы кануна второй мировой войны. Т. 2: Январь — август 1939 г. С. 351; Некрич А. М. Указ. соч. С. 263–264.
Тем временем еще 10 марта возобновились германо-румынские экономические переговоры, и к 16 марта договор был окончательно согласован, но его подписание под разными предлогами откладывалось румынской стороной. Тем временем англофильские круги Румынии попытались активизировать экономические связи с Англией, но Лондон не проявил интереса к этим предложениям, поскольку в это время Англия сама вела экономические переговоры с Германией. В ходе этих переговоров в Дюссельдорфе 15 марта было подписано соглашение, которое давало возможность изменить картельную структуру мира в пользу англо-германских монополий, а отказ США присоединиться к нему мог вызвать совместные ответные действия Англии и Германии. 11 марта 1939 г. Франция также предложила Германии заключить обширное экономическое соглашение. [269]
269
Межимпериалистические противоречия на первом этапе общего кризиса капитализма. М., 1959. С. 74–75, 285; Эдвардс К. Д. Международные картели в экономике и политике. Пер. с англ. М., 1947. С. 134–135; Аллен Дж. С. Международные монополии и мир. Пер. с англ. М., 1948. С. 20–22; Некрич А. М. Указ. соч. С. 271–275; Документы и материалы кануна второй мировой войны. Т. 2. С. 19–20,23-28, 32–34, 37–39; Год кризиса. Т. 1. С. 276–278; Т. 2. С. 383–384.
16 марта румынский посланник в Лондоне В. Тиля посетил Форин офис и заявил, что Германия практически предъявила Румынии ультиматум с требованием предоставить ей особые экономические и политические права в Румынии. Поэтому он хотел бы знать, насколько румынское правительство «может рассчитывать на Великобританию в случае, если над Румынией нависнет реальная угроза со стороны Германии… Будет ли правительство Англии готово сделать для Румынии то же самое, что и для Турции», которой незадолго до этого были предоставлены кредиты для закупки вооружений. 17 марта в том же духе Тиля беседовал с английским министром иностранных дел Э. Галифаксом, предложив создать под эгидой Англии и Франции антигерманский фронт из Румынии, Польши, Югославии, Турции и Греции. Собственно, до сих пор неизвестно, был ли этот демарш Тиля официальным или частным делом. [270]
270
Чемпалов И. Н. Указ. соч. С. 144–147; Шевяков А. А. Указ. соч. С. 288–298, 303.
Как бы то ни было, 17 марта Англия запросила Париж, Бухарест, Варшаву, Белград, Анкару и Афины об их отношении к происходящим событиям. На следующий день Лондон запросил и Москву, «может ли Румыния рассчитывать на помощь СССР в случае германской агрессии и в какой форме, в каких размерах». В ответ советская сторона предложила провести конференцию с участием СССР, Англии, Франции, Польши, Румынии и Турции для обсуждения ситуации. 18 марта румынское правительство заявило, что не уполномочивало Тиля на подобные заявления и «в данный момент нет угрозы политической или экономической независимости Румынии», правда, это опровержение было сделано по требованию германского посланника в Бухаресте. Собственно, румынский посланник в Москве в беседе с Литвиновым 19 марта также отрицал факт германского ультиматума. 20 марта в Москве стало известно, что румынский посол во Франции тоже отрицал наличие ультиматума со стороны Германии, но поставил вопрос о французской помощи Румынии. Французская сторона указала на необходимость коллективной акции в поддержку Бухареста с участием СССР. На это посол ответил, что «к привлечению СССР следует подойти „с особой осторожностью“», хотя румынская сторона и не против советской помощи. [271]
271
Год кризиса. Т. 1. С. 307–308.
19 марта Англия заявила, что созыв предлагаемой Москвой конференции преждевременен, а 21 марта выдвинула контрпредложение о подписании англо-франко-советско-польской декларации о консультациях в случае агрессии. Пока шло его обсуждение, 23 марта 1939 г. в Клайпеду (Мемель) вступили германские войска и был подписан договор «Об укреплении экономических связей между Румынией и Германией». В румынских правящих кругах полагали, что «заключение конвенции с Германией является решающим шагом в направлении нашей будущей политики». В тот же день английский премьер-министр Н. Чемберлен заявил, что у Англии «нет желания… противостоять понятным усилиям Германии расширить свою экспортную торговлю» и она не намеревается «изолировать Германию или стоять на пути ее естественной и законной торговой экспансии в Центральную и Юго-Восточную Европу».
272
Лебедев Н. И. Указ. соч. С. 230–235.
Тем временем 22 марта было опубликовано Сообщение ТАСС, в котором опровергались слухи о предложениях советской помощи Варшаве и Бухаресту в случае агрессии против них, поскольку «ни Польша, ни Румыния за помощью к Советскому правительству не обращались и о какой-либо угрожающей им опасности его не информировали». 26 марта румынский посланник в СССР уведомил НКИД об основных положениях заключенного румыно-германского соглашения, которое «ничем не ограничивает суверенных прав Румынии ни в хозяйственной, ни в политической области. Не создает оно для Германии и каких бы то ни было монопольных прав в Румынии». Бухарест готов к аналогичным договоренностям и с другими странами. От себя посланник добавил, что не исключено, что соглашение «является лишь первым шагом со стороны Германии, на котором она может не остановиться. Мы вынуждены были пойти на это соглашение, чтобы не оказаться с глазу на глаз с Германией, раздраженной нашим отказом. Ведь никто до сих пор не хотел нас поддержать — ни Франция, ни Англия, ни СССР». С советской стороны румынскому дипломату было сообщено о ходе обсуждения предложенной Англией декларации. [273]
273
ДВП. Т. 22. Кн. 1. М., 1992. С. 226–228.
27 марта Бухарест получил английское предложение о помощи, обусловленное заключением польско-румынского договора о взаимопомощи против Германии, но румынское правительство заявило, что не может подписать такой договор «без консультации со странами Балканской Антанты» и не питает «большого доверия» к Польше, которая склонна к переговорам с Германией. 29 марта выяснилось, что Польша и Румыния не хотят подписывать предложенную Англией декларацию, если под ней будет стоять подпись советского представителя. В свою очередь, Москва, опасаясь толкнуть Варшаву в объятия Берлина, не собиралась подписывать этот документ без участия Польши. Таким образом, Англия столкнулась с проблемой, как обеспечить привлечение СССР к решению вопросов европейской политики, что ранее неизменно отвергалось ею, в условиях, когда многие страны, чье мнение Лондон старался учитывать, не одобряли заигрывания с Москвой. В итоге к концу марта вопрос о декларации отпал, а вышеуказанная проблема была вновь отложена на будущее.
29 марта Литвинов указал румынскому посланнику в Москве на заинтересованность советской стороны в более подробной информации о румыно-германском соглашении, «не подписано ли еще какое-либо секретное соглашение». В ответ румынский дипломат заявил, что «соглашение с Германией является исключительно экономическим», хотя опасность германского давления существует и может быть устранена «только совместными действиями великих держав». Советской стороне вновь намекалось на желательность признания границы по Днестру, на что Литвинов ответил, что этой линии «никакая опасность не угрожает».
Тем временем обострились германо-польские отношения. В этих условиях, опасаясь возможного перехода Польши в лагерь Германии, стараясь добиться ее согласия на гарантию границ Румынии и сдержать германскую экспансию, Англия пошла на односторонние гарантии независимости Польши. Вопреки просьбам Варшавы о сохранении их в тайне, 31 марта гарантии были опубликованы, но при этом Англия не отказалась от содействия германо-польскому урегулированию. Тем не менее Польша все же отказалась дать гарантии границ Румынии, не желая портить отношений с Венгрией и полагая, что западная поддержка позволит и дальше лавировать между Берлином и Москвой. Вместе с тем Варшава предложила Англии заключить англо-франко-польский союзный договор. [274]
274
Год кризиса. Т. 1. С. 350–351; ДВП. Т. 22. Кн. 1. С. 266–267; Шевяков А. А. Указ. соч. С. 305–306.
1 апреля Москва уведомила Лондон, что, поскольку вопрос о декларации отпал, «мы считаем себя свободными от всяких обязательств». На вопрос, намерен ли СССР впредь помогать жертвам агрессии, был дан ответ, «что, может быть, помогать будем в тех или иных случаях, но что мы считаем себя ничем не связанными и будем поступать сообразно своим интересам». 4 апреля, ориентируя советского полпреда в Германии об общих принципах советской политики, Литвинов отметил, что «задержать и приостановить агрессию в Европе без нас невозможно, и чем позднее к нам обратятся за нашей помощью, тем дороже нам заплатят». 11 апреля в письме советскому полпреду во Франции Литвинов отметил, что Англия и Франция стремятся получить от СССР одностороннее обязательство защищать Польшу и Румынию, полагая, что поддержка этих стран отвечает советским интересам. «Но мы свои интересы всегда сами будем сознавать и будем делать то, что они нам диктуют. Зачем же нам заранее обязываться, не извлекая из этих обязательств решительно никакой выгоды для себя?» Нарком выразил озабоченность английскими гарантиями Польше, поскольку они могли в определенных условиях принять антисоветскую направленность.