Освобожденный любовник
Шрифт:
— Мне еще раз тебя ударить? Или ты отдашь мне то, что я попросил? — Тон Бладлеттера был равнодушным, ведь его устраивал любой результат, причиняющий Ви боль.
Ви протянул руку и погладил мягкую кожаную обложку. Его грудь свело от боли расставания, но ведь эмоции — лишь трата времени, не так ли. Все, что он любил, будет уничтожено, и это случится сейчас, независимо оттого, что он предпримет. По факту их уже не было.
Ви посмотрел через плечо на Бладлеттера, и осознал истину, что изменила его дальнейшую жизнь: его отец уничтожит что
Осознание этого заставило боль Ви исчезнуть. Внезапно и так неожиданно. Для него теперь не было никаких эмоциональных привязанностей, только агония оттого, что случилось. Он больше ничего не чувствовал.
Казалось, несколько часов Вишес нежно собирал книги, затем посмотрел в лицо отцу. Он без волнения отдал то, что было для него когда-то жизненно важно. Будто и не видел этих книг раньше.
Бладлеттер не стал брать то, что ему протягивали.
— Ты отдаешь их мне, сын мой?
— Отдаю.
— Да… хм. Знаешь, возможно, я не люблю читать. Может быть, я предпочту сражаться, как и подобает мужчине. Мужчине моего вида и моей чести. Он протянул свою мощную руку, и указал на один из кухонных очагов. — Отнеси их туда. Сожги их. На дворе зима, тепло сейчас в цене.
Глаза Бладлеттера сузились, когда Ви спокойно подошел и бросил книги в огонь. Когда он повернулся к отцу, мужчина внимательно посмотрел на него.
— Что сказал парень о твоих глазах? — пробормотал Бладлеттер. — Мне показалось, я что-то услышал.
— Он сказал: «Твои глаза… глаза… что это было?» — равнодушно повторил Ви.
Наступила тишина, из носа Ви сочилась кровь, теплой струйкой медленно стекая по губам и подбородку. Руку жгло от нанесенных им ударов, а голова раскалывалась от боли. Но это его не беспокоило. Он чувствовал в себе странную силу.
— Ты знаешь, почему мальчик сказал такое?
— Нет, не знаю.
Они уставились друг на друга, вокруг собралась толпа зевак.
Бладлеттер сказал, ни к кому напрямую не обращаясь:
— Как оказалось, мой сын любит читать. Я хочу быть в курсе того, чем увлекается мой ребенок, желаю, чтобы мне сразу же докладывали, если его опять обнаружат за этим занятием. Я посчитаю это личным одолжением, которое будет вознаграждено. Отец Ви развернулся, схватил женщину за талию и потащил ее к костру. — А теперь мы займемся состязаниями, мои солдаты! Все в яму!
Раздались довольные вопли мужчин, и толпа рассеялась.
Ви опустошенно наблюдал, как все расходятся, понимая, что не испытывает ненависти. Обычно, как только отец поворачивался к нему спиной, Вишес давал волю презрению
Ви посмотрел вниз, на парня, которого избил.
— Если ты еще когда-нибудь ко мне приблизишься, я сломаю тебе обе ноги и руки и сделаю так, что ты больше никогда не сможешь видеть. Все ясно?
Парень улыбнулся, хоть его рот и опух, словно его покусали пчелы.
— А что если я первым пройду превращение?
Ви положил руки на колени и наклонился.
— Я сын своего отца. И потому — способен на все. Независимо от своего размера.
Глаза мальчишки расширились от очевидной истины: оторванный от реальности, каким сейчас был Вишес, он мог пережить что угодно, мог сделать что угодно, и ничто не помешает ему пойти до конца.
Он сейчас был таким же, каким всегда был его отец — изнутри бездушной расчетливой машиной, лишь снаружи покрытой плотью. Сын выучил свой урок.
Глава 12
Очнувшись, Джейн вспомнила, что видела гротескный сон, в котором некто иллюзорный, не существующий в реальности, живой-здоровый был заперт с ней в одной комнате: она видела острые клыки пациента, и его рот на запястье женщины, когда он пил из ее вены.
Туманные, странные образы затягивали и пугали ее, как брезент, под которым что-то шевелилось. Что могло причинить боль.
Могло укусить.
Вампир.
Она не часто чего-то боялась, но именно сейчас ее охватил страх. Медленно приподнявшись, она оглядела спартанскую спальню, и с ужасом поняла, что ее похищение не было сном. А остальное? Она не видела четкие границы реального и невозможного, а память была изрешечена пустующими провалами. Она вспомнила, как оперировала пациента. Вспомнила, как перевела его в отделение интенсивной терапии. Как ее похитили какие-то мужчины. А дальше что? Одни провалы.
Сделав глубокий вдох, она почувствовала запах еды и обнаружила поднос на стуле рядом с креслом. Она подняла серебряную крышку… Господи, какая прелестная тарелка. Фарфор Имари 59 , прямо как у ее матери. Нахмурившись, она отметила, что блюдо было явно для гурманов: ягненок с молодым картофелем и летняя тыква. Кусок шоколадного торта, кувшин и стеклянный стакан.
Может, они забавы ради еще и Вольфганга Пака 60 похитили?
59
Фарфор Имари (Imari) известен с 17-го века и является своеобразной визитной карточкой Японии. Фарфоровые изделия, выполненные в этом стиле, украшают известные музейные и частные коллекции.
60
Вольфганг Пак — знаменитый Шеф-повар, уже 16 лет отвечает за приготовление праздничного ужина для участников церемонии вручения премии "Оскар"