Осыпь меня золотом
Шрифт:
Возле здания стоял черный «Мерседес-Бенц» – классика немецких производителей. За рулем я увидела фигуру Николая Куропаткина, одетого в солидный темно-серый костюм и смолившего свой неизменный «Беломор». Для усиления контраста ему не хватало еще банки с его любимым чифирем.
Куропаткин заметил нас, но из машины выходить не стал. Ильичев сам подошел к нему и склонился к окошку.
– Что, Алексея еще нет? – обеспокоенно спросил он.
– Звонил, говорит, в пробке застрял, – недовольно ответил Куропаткин. – Говорил ему – выбери другое место, на хрена тебе этот гребаный центр? И
Куропаткин сегодня не очень-то следил за безупречностью речи – видимо, он все еще находился под впечатлением от вчерашнего трагического происшествия и предпочел оставаться самим собой.
Ильичев невольно поднял голову вверх, ко второму этажу, и я последовала его примеру.
– Придется ждать, – резюмировал он. – Ключи у Бабурина, это же его офис.
– А что, других сотрудников у него нет?
– Нет, он всем сам рулит, – не сдержал улыбки Владимир Николаевич.
– Ладно, подождем, – сказала я. – Тем более что погода хорошая.
– Да, – поддакнул Ильичев. – Подышим свежим воздухом.
Назвать окрестный воздух свежим можно было лишь условно: огромное количество автотранспорта наполняло атмосферу выхлопами, но я не стала этого комментировать. Я еще раз перевела взгляд на окна второго этажа, куда поглядывал Ильичев, и, как оказалось, сделала это вовремя.
В тот самый момент послышался громкий, грохочущий звук, похожий на раскат грома, зазвенели стекла, а следом из нескольких окон полыхнули волны пламени, стремительно перекинувшись на соседние. Я успела сдать влево, сбить Ильичева с ног и повалить на асфальт, накрыв его щуплое тело своим. Где-то рядом просыпалась груда осколков, и я накрыла голову руками, натянув на нее куртку. Не слишком надежная защита, но от осколков предохраняет.
Я не знала, в каком положении находился Куропаткин, но интересоваться сейчас его судьбой было непозволительно: я не могла оставить своего клиента. Поэтому мне оставалось лишь надеяться на то, что Николай Иванович успел среагировать. Ильичев, кажется, толком не сообразил, что произошло, и первые секунды после взрыва трепыхался подо мной, пока я не прошипела ему на ухо: «Да замрите вы!» Потом он уловил, видимо, что произошло что-то весьма неприятное, перетрусил и затаился без движения. А над моей головой продолжал полыхать гром.
Через некоторое время – очень скоро, на самом деле, – все стало гораздо тише, и я осторожно подняла голову. Второй этаж охватило пламя, особенно ярко горела одна из комнат. Из двери выбегали люди с вытаращенными, насмерть перепуганными глазами. Какой-то мужчина распахнул окно и со страхом высунулся в него. Обернувшись на дверь, он в отчаянии взглянул вниз и с тонким криком спрыгнул.
Видя, что все находятся в шоковом состоянии и панике и никто не предпринимает никаких мер, я достала из кармана куртки сотовый и быстро набрала 01, а потом и «Скорую». Потом поднялась и потянула Ильичева за руку:
– Вставайте, быстрее. Нужно отойти подальше.
– Что, что такое? – растерянно спрашивал тот, поднимаясь. – Куда отойти? Все же вроде кончилось.
– Делайте что вам говорят, –
Боковым зрением я уже видела, что Куропаткин тоже лежит на асфальте, прикрыв голову руками. Когда все стихло, он приподнялся и увидел нас с Ильичевым.
– Вперед, – крикнула я ему на бегу.
Тишина могла быть мнимой. Я не исключала того, что в здании остались взрывные устройства и в любой момент может начаться повторная взрывная волна. Поэтому на всякий случай решила отойти на безопасное расстояние. Мы пробежали до конца квартала и остановились на углу. Глаза Ильичева даже за стеклами очков были просто огромными. Куропаткин сохранял видимое спокойствие, но я не могла не заметить, что он сильно встревожен случившимся.
В это время, нужно отдать им должное, возле офисного здания появилось одна за другой несколько пожарных машин. Белые пенистые струи вырывались из огнетушителей, и пламя начало затихать. Я уже видела, как некоторые пожарные стали проникать в здание. И в этот момент к зданию подъехала бабуринская серая «БМВ».
– Представляю, что он сейчас устроит, – усмехнулся Куропаткин.
– Думаю, нам можно вернуться, – сказала я и первой двинулась в обратную сторону.
Матерные тирады Бабурина, нарезавшего круги вокруг своей машины, стали мне слышны метров за сто. Когда мы подоспели, выражение лица Алексея Федоровича было яростным. Он пялился на обезображенные взрывом, почерневшие окна второго этажа и сыпал ругательствами, посылая проклятия на головы непонятно кого, именуя их загадочными словами «они» и «им».
Здесь же стояла и машина «Скорой помощи». Врачи осматривали выскочивших из здания людей, оказывали помощь. Я увидела, что мужчина, выпрыгнувший из окна, уже благополучно стоит на ногах, и его осматривает девушка-врач. Она что-то предложила ему, но мужчина отрицательно покачал головой и даже улыбнулся.
– Мать их за ногу, е…! – проговорил Бабурин, когда мы подошли к нему.
– Я тоже рад тебя видеть, – уголком рта улыбнулся Куропаткин.
– Господи, что же это такое? – вымолвил наконец Ильичев, обретший дар речи.
– Взрыв, – коротко пояснила я.
– Но мы же могли погибнуть! – Ильичев заводился все больше.
– Могли, – согласилась я. – Более того, погибли бы наверняка, если бы находились внутри. Это окна вашего офиса? – Я кивнула на два изуродованных пустых черных прямоугольника, зиявших наверху, обращаясь к Бабурину.
– Да, – угрюмо ответил тот. – Суки поганые!
– Ну вот, промедление Алексея Федоровича спасло нам жизнь, – прокомментировала я.
Куропаткин смерил Бабурина внимательным взглядом, но ничего не сказал.
– Но кто, кто это мог сделать? – продолжал вопрошать Ильичев.
– Пока неизвестно, – вздохнула я. – Вполне вероятно, кто-то из ваших прямых недоброжелателей, Алексей Федорович.
– Да тут и думать нечего, это «Атлант»! – сжав кулаки, произнес Бабурин. – Козлы! Уроды! Ну все, конец им пришел! Этого я им точно не прощу! Поехали! – повысил он голос, намереваясь сесть в свою машину.
– Погоди, не суетись, – остановил его за плечо Куропаткин. – Куда ты собрался?
– Мочить гадов! – Бабурин был предельно решителен.