От Балаклавы к Инкерману
Шрифт:
С этого места Педжет внезапно увидел, как пространство между редутами начало заполняться большими массами русской кавалерии, внезапно появившейся в 300 метрах от Тяжелой бригады.{650}
Почти в это время к Скарлету прибывает Лукан, уже знавший о приближении Рыжова.{651} У Скарлета уже готово решение и он докладывает о нем своему начальнику. Между противниками был старый виноградник и примыкавший к нему справа палаточный лагерь бригады Кардигана, которые затрудняли движение кавалерии, но Скарлет, заметив пару проходов, которые не были видны русским, решил воспользоваться ими.{652}
Этим
Сам ли, или «с подачи» адъютантов (что более вероятно), но Скарлет использовал остатки виноградника и лагерь Легкой бригады как щит, которым прикрыл свой фронт от русской лобовой атаки. Свои же эскадроны он выстроил так, чтобы атаковать гусар по трем направлениям, ни одно из которых не было фронтальным.
1. Слева от виноградника: 1-й полк. Направление атаки — крайняя точка правого фланга русских: «слева на правый фланг русских».{653}
2. Между виноградником и лагерем Легкой бригады (самый сложный путь): 4 взвода 4то гвардейского полка. Направление — правый фланг русских.
3. Справа от лагеря Легкой бригады: основные силы Тяжелой бригады в две линии. Направление — левый фланг русских.{654}
По его замыслу британцы должны были первыми дойти до виноградника, обойти его и, пользуясь ровной местностью, набрать скорость для атаки русских, замедливших движение. Лукан, не понявший командира дивизии, внезапно решил сам отдать приказ о наступлении, приказав находившемуся рядом трубачу играть сигнал атаки.{655}
Думаю, он не сомневался в успехе. И дело совсем не в отмечаемой даже его ненавистниками личной храбрости. Двадцатью годами раньше ему довелось участвовать в составе штаба Воронцова в войне России и Турции (1828–1829 гг.). Из приобретенного там опыта он твердо усвоил для себя не самое лучшее мнение о русской кавалерии и, наоборот, самое высокое — о русской пехоте.{656}
Встречное движение
Схватку с русской кавалерией Тяжелая бригада встретила в двух линиях с резервом. В первой — Королевские Шотландские Серые (в одну линию) и, немного правее и сзади,{657} Иннисикиллингские драгуны (в две линии). Первая линия (два эскадрона) — уступом вправо, вторая — строго за Серыми.
Эти два полка не просто так стояли рядом. Едва ли не со времени формирования у старейших кавалерийских полков существовала и всячески поддерживалась командирами дружба между солдатами и офицерами. Когда они были в одной линии, можно было надеяться на взаимную поддержку.{658}
Впереди двигался сам командир Серых, подполковник Гриффит. За ним два эскадрона, которыми командовали майор Кларк (правый) и капитан Уильяме (левый). Вскоре Серые немного замедлились, обходя палаточный городок Легкой бригады.{659}
Вторая линия, примыкавшая правым флангом ко второй линии Серых — 4-й и 5-й полки, которые вел под единым командованием командир 4-го полка
В резерве — 1-й полк.{661} Расположен коварно и резервом был только относительно. Во-первых, это самый многочисленный полк, избежавший больших потерь от болезней, имевший в строю не менее 300 человек. Я не преувеличиваю. После Балаклавского сражения в строю 4-х эскадронов полка было, не считая офицеров: 26 сержантов, 4 трубача, 16 капралов и 299 рядовых на 300 лошадях, то есть почти столько, сколько прибыло в Крым.{662}Понимаю, что любимый многими миф о глобальном превосходстве русской кавалерии начинает рушиться на глазах, но сказанное не моя выдумка. Источник — в сноске.{663}
Во-вторых, это самый свежий полк, который совсем недавно прибыл в Крым (4 октября) и еще не измотан бессонными ночами и постоянными тревогами.{664} Это скорее даже не резервы, это ударная сила, которая могла нанести решающий удар по флангу русской кавалерии. Резервом он мог стать в случае, если бы все пошло «не так» и потребовалось прикрыть отступление.
Впереди строя бригады находились Скарлет с Элиотом. Командир бригады проигнорировал сигнал Лукана и остановил рвавшихся вперед солдат.
Только поняв, что полки перестроены и выровнены, он приказал атаковать. Пять драгунских полков ринулись вперед.{665}
Рыжов оказался в самом невыгодном положении, в какое только может попасть кавалерия перед лицом неприятеля. Все имевшиеся преимущества были утеряны. Численное превосходство, а его почти нет, уже не играет никакой роли. Англичане доминировали над местностью, вынуждая русскую кавалерию идти по пересеченному рельефу. Кроме того, «…неприятель со своих укрепленных высот мог обстреливать свободно все поле, по которому нам нужно было идти».{666}
В результате движение происходило под непрерывным обстрелом, который из беспокоящего в начале движения по мере продвижения вперед становился все более и более плотным: «Едва гусары, шедшие в колоннах к атаке, перешли вершину Балаклавских высот и стали, на прибавленных рысях, подвигаться к упомянутому углу неприятельской позиции, как по ним из всех орудий с флангов неприятельского расположения был открыт жесточайший перекрестный огонь. Таким образом, до предполагаемого парка нам нужно было пройти под выстрелами противника ещё версты две или три. По мере нашего приближения к предназначенной нам цели, огонь значительно усиливался; к артиллерийскому прибавился еще и огонь стрелков, спущенных со всех сторон по скатам высот, занятых неприятелем. Мы шли буквально под огнем. Ряды гусаров редели ежесекундно, но эскадроны бодро продвигались вперед».{667}