От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога. Том V
Шрифт:
отношение первообраза и иконы: «Яви наших царей, изображающими, насколько это возможно, Твое вечное Царство»1. Итак, царь подобен
иконе, через которую можно разглядеть другой, Божественный мир.
Следовательно, сан его священен, и он столь же промыслительно дан
Богом человечеству, как и те святые, наши спасители и молитвенники, которые изображены на «традиционных» иконах.
К слову сказать, аналогия иконописного изображения
третами царей известна и применялась в Церкви задолго до св. Григо-
рия Паламы. Как говорилось на Седьмом Вселенском Соборе 787 г.,
«если царским портретам и изображениям, отправляемым в города и
села, выходит в сретение народ со свечами и кадильницами, оказывая
почтение не изображению на облитой воском доске, но императору; то
насколько более следует в Церквах Христа Бога нашего изображать
икону Спасителя нашего Бога, и непорочной Марии, и всех святых».
Аналогия здесь имеет силу доказательства: царь есть образ Божий в
особом, широком смысле, более чем какой-либо человек. Цари соцар-
ствуют Христу, Который есть Глава Церкви. А потому цари стоят во
главе христианского человечества, и в этом смысл их служения»2.
Палама утверждал, что правда Христова вошла в историю, когда
к власти пришел св. Константин Великий, «царствовавший воистину
боголюбезно». Но тьма готова поглотить христианское царство. Свя-
той Григорий видел опасности, ему угрожающие, вполне реалистиче-
ски. Это прежде всего гражданские войны, бушевавшие в Византии на
протяжении почти всей второй половины XIV века. Последствия их, как мы помним, были ужасны: они не только подорвали Римскую им-
перию, но и резко ослабили институт царской власти. А при слабой
царской власти Империя не в состоянии устоять перед тьмой, и само
христианское общество скатилось к языческим временам.
Поэтому вполне обоснованно св. Григорий Палама изобразил граж-
данские войны как катастрофу Церкви. «Мы вновь отвергли заповеди
1 Асмус Валентин, протоиерей. Церковные полномочия императоров в
поздней Византии.
2 Асмус Валентин, протоиерей. Седьмой Вселенский Собор 787 г. и власть
императора в Церкви// Regnum Aeternum. №1. С. 67.
225
И
Твои, — говорит он, — не желая знать друг друга, и стали как в начале, когда Ты еще не собрал нас в единого Бога, единую веру, единое кре-
щение, единое общение неизреченное и единящее, и больше не несем в
себе образ Твой, Отца любви».
Спасение от этого — только в сильном христианском царе. «Спо-
доби их в мире и единомыслии прочее время пожить, оказывая делом
и словом должное и подобающее повиновение и преданность боже-
ственнейшим нашим царям, которым Ты судил царствовать на земле, священной Церкви Твоей, и нам, единственно благодатью Твоею по-
ставленным во главе Ее, чтобы и царствующие и царствуемые (управ-
ляемые царями), пастыри и пасомые, взирая к единому — к Твоей
святой воле, и Тобою руководимые, и ныне обрели благую жизнь, и
будущего блаженства достигли»1.
Эта мысль чудесно перекликается со стихами 2-го Послания Фесса-
лоникийцам святого апостола Павла, где говорится о том, что «тайна без-
закония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет
взят от среды удерживающий теперь» (2 Фес. 2, 7). И как уже неоднократ-
но отмечалось в специальной литературе, многие богословы в течение
двух минувших тысячелетий нередко понимали под «удерживающим»
христианскую империю и, еще более конкретно, православного царя 2.
Представим себе: Римской империи уже фактически нет, государ-
ство вот-вот падет под натиском османов, но для духовного видения
современников эти внешние события ничего не значат. Пока существу-
ет православный царь, тьма не поглотит свет, освещающий Вселенную.
Это — один из лейтмотивов «Плача о Константинополе» — поэме, на-
писанной после падения великого города в 1453 г.: Ты был светилом в небе, Царьград благословенный, Звездою светлой утренней, что мир весь освещала, Лучистый свет дарующей всем странам во Вселенной: На западе Италии, империи германцев,