От Федора I Ласкариса до Константина XI Палеолога. Том V
Шрифт:
император при своей жизни венчал как соимператора сына или внука, 233
И С Т О Р И Я В И З А Н Т И Й С К И Х И М П Е Р А Т О Р О В
дочь
инства венчания становились легитимными Римскими василевсами, естественным образом входя во власть после смерти «старшего» им-
ператора. Случалось, что это событие носило опережающий характер.
В частности, из опасения захвата царской власти каким-либо дерзким
узурпатором. При этом набор признаков, определявших легитимность
нового монарха и правомерность его венчания, был чрезвычайно ши-
рок и разнообразен.
Нет, конечно, передача престола по наследству в народном право-
сознании и в политической культуре Римской империи считалась наи-
более правильной. И само понятие «легитимность власти» связывали, как правило, с родством. Например, при противостоянии Константи-
на V Исавра и Артавазда азиатские фемы выступили за законного им-
ператора, сына и наследника Льва III Исавра, хотя на стороне узурпа-
тора была столица и Римский епископ. Еще более характерно следы
этого неписаного права проявляются при Македонской династии. Да и
сами монархи говорили о преемстве по кровной линии как о наиболее
естественном и легитимном способе занятия императорского престо-
ла1. Но родство могло трактоваться по-разному, а могло и вообще не
учитываться.
Хрестоматийный пример косвенного династического родства —
Андроник I и юный Алексей II Комнины, когда государство во имя
«общего блага» согласилось признать дядю царственного юноши пол-
ноправным императором. Однако Михаил VIII Палеолог, ставший со-
правителем юного Иоанна IV Ласкариса, был выдвинут обществом как
лицо, наиболее отвечающее по своим личным качествам задачам со-
временности. Он приходился лишь дальним родственником правящей
династии Ласкаридов, но при его воцарении доминировали другие мо-
тивы. А Иоанн VI Кантакузен вообще не
Андроника III Палеолога, но именно он по «праву духовного родства»
с покойным василевсом считался вполне легитимным преемником его
власти. При условии, конечно, сохранения права на царство юного Ио-
анна V Палеолога.
По устоявшейся в византийском правосознании парадигме леги-
тимность могла быть дарована только конкретной личности. Никакое
обстоятельство не оправдывало вручение этого высшего дара конкрет-
1 Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила Ком-
нинов // Киннам Иоанн. Краткое обозрение царствования Иоанна и Мануила
Комнинов. Акрополит Георгий. Летопись великого логофета Георгия Акропо-
лита. Рязань, 2003. С. 29.
234
П Р И Л О Ж Е Н И Е . « К У Л Ь Т И М П Е Р А Т О Р А В П О З Д Н Е Й В И З А Н Т И И . . . »
ной семье. Мотив совершенно понятен: в силу старых республикан-
ских убеждений, сохранившихся вплоть до последних лет существо-
вания Византии, власть обреталась в силу делегирования ее Богом
и римским народом. Кроме того, она существует в государстве и для
государства.
Семейная преемственность власти от отца к сыну была легко при-
нята на Западе, где семейные владения становятся самостоятельными
государствами. В Византии, где политическая раздробленность никог-
да не принимала таких жестких форм, подобный способ преемствен-
ности власти не находил широкой поддержки. Римская империя су-
ществовала как бы независимо от императора. И династия, по одному
остроумному суждению, никогда не была в Византии чем-то большим, чем случайное следствие личной судьбы, «родовым продолжением
персональной удачи»1.
Правда, нередко отсутствие четкого закона о престолонаследии