От греха подальше

Серова Марина Сергеевна

И Лариса подробно рассказала мне, что Эля, считаясь лучшей студенткой на курсе, собиралась поступать в аспирантуру. Ей прочили большое будущее. Но незадолго до окончания консерватории она узнает, что всю ее семью, включая младших сестер, за одну ночь вырезали, а дом сожгли.

— Вот тогда-то она и начала принимать наркотики, — закончила рассказ Лариса.

— А давно она тут? — спросила я.

— Дольше всех, — ответила Лариса. — И по-моему, вообще не собирается уезжать. Да ей и некуда.

Неожиданная идея потрясла меня своей очевидностью. Волосы у меня на голове зашевелились.

— Лариса, а кроме

Галины, — спросила я, — кто-нибудь уезжал отсюда при тебе?

Лариса посмотрела на меня, как на привидение.

— При мне никто… Да ну тебя! — отмахнулась она. — До меня-то многие уезжали!

— Откуда ты знаешь? — спросила я.

Галина не выходила у меня из головы.

— Да об этом все знают! Девчонки рассказывали…

Но я не почувствовала уверенности в ее голосе.

— Лариса, как ты думаешь, а почему в заповеднике нет ни одного телевизора? — спросила я.

Эта мысль не давала мне покоя второй день.

— Потому что сигнал сюда не доходит, — убежденно сказала Лариса. — Тут же лес кругом, правда? — спросила она, как бы нуждаясь в подтверждении своего аргумента.

— Ну конечно, — поспешно подтвердила я. — Как это я сама не догадалась!

Посмотрев на меня с сомнением, Лариса неожиданно предложила:

— Слушай, пойдем перекусим, что-то у меня аппетит разыгрался.

Ее предложение оказалось удивительно созвучным требованиям моего желудка.

Лариса пригласила меня к себе. Но, сославшись на головную боль, я отправилась в свою комнату. Мне необходимо было побыть в одиночестве. По пути я зашла к бабе Маше и выпросила у нее целый кофейник натурального кофе. Мне не хватало только любимых магических косточек, чтобы почувствовать себя, как дома.

Глава 7

Подходил к концу второй день моего пребывания в заповеднике. Сегодняшний разговор с Ларисой расставил все точки над «i» в моих представлениях о месте нашего заточения.

Теперь я не сомневалась, что все девушки, по собственной воле приехавшие в заповедник, совершили непоправимую ошибку. Пути назад у них не было!

— Добро пожаловать в ад, — сказал мне Вольдемар два дня назад и был недалек от истины. «Оставь надежду, всяк сюда входящий», — гласит, по преданию, надпись над адскими вратами. Но там тебя по крайней мере предупреждают об этом. Особое коварство Вольдемара и компании заключалось в том, что они не лишали своих пленниц надежды. Каждая приходила сюда за своим. Кто-то в надежде заработать, кто-то на время спрятаться от жизненных невзгод. Жизнь до заповедника для большинства из них складывалась непросто.

Но для каждой из них, может быть, кроме Эли, это было временным «вложением капитала», под хорошие проценты. К несчастью, в качестве капитала они предлагали хозяевам свою красоту, свою молодость и, в конечном итоге, свою жизнь.

Девочки, в надежде на щедрое вознаграждение, наслаждались всеми преимуществами своего нынешнего беззаботно-сытого существования. Забыв, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Дверца мышеловки за ними захлопнулась. Жирный кот мог довольно потирать свои лапы. Прилетевшие на яркий огонек ночные бабочки должны были заживо сгореть в его веселом пламени.

— В заповеднике убивают не всех. Во всяком случае, не сразу, — сказала мне сегодня утром Эля, и только теперь

я начинала понимать, что она имела в виду.

Пресловутый «год и один день» был такой же ложью, как и все остальное.

— Главное — не дать себя уговорить на второй срок, — сказала мне Лариса, — а попытки такие будут.

Видимо, она знала, о чем говорила. Наверняка незадолго до окончания «срока» начиналась целенаправленная обработка девушек. Я не знала пока, какие употребляются при этом методы, но догадывалась, что в ход могли пойти богатые посулы, блестящие перспективы. Не забывала я и о «химической обработке» — наркотики чуть ли не навязывались девочкам, не говоря об алкогольных напитках, которые для большинства из них уже стали ежедневной потребностью.

Какая перспектива их ожидала? В лучшем случае — через некоторое время, потеряв молодость и красоту, перейти в другую категорию. Им могли предложить работу на кухне или в прачечной, а еще позже — обязанности бабы Маши. А в худшем случае… Мне не хотелось даже думать об этом.

Все это было достаточно убедительно и похоже на правду, если бы не одно «но». Я не понимала, зачем это было нужно загадочному хозяину!

В его действиях я не видела логики. Чего он, в конце концов, боялся? Что девушки, покинув заповедник, разгласят какие-то его секреты? Судя по тому, что его не пугали милицейские протоколы о без вести пропавших, его не так легко было испугать. Да и чего ему было опасаться? Сотни девушек по всей стране занимаются в наше время аналогичной «трудовой деятельностью» практически легально. Но ничто им не мешает при случае изменить свою жизнь и профессию. Где-то я читала, что среди московских женихов сейчас большой спрос на бывших проституток.

Ответа на мои вопросы у меня пока не было.

— Допустим, все это неправда, — начала я размышлять вслух по своей домашней привычке, но тут же осеклась. Почему-то «умная Лариса» самую серьезную часть разговора предпочла перенести на свежий воздух. Может быть, у нее были для этого основания? Я не стала искушать судьбу и продолжила свои рассуждения в полном безмолвии.

— Допустим, что все это неправда. Хозяин заповедника, кем бы он ни был, выполняет все условия договора и через год и один день отправляет всех желающих на «заслуженный отдых». Нет. Не получается. Тогда становится непонятным сам этот «сказочный» срок и то, что произошло несколько месяцев назад в этой самой комнате. А самое главное, что Галина, выехав за пределы заповедника, не объявилась ни дома, ни в Тарасове…

Тишину заповедника нарушил шум автомобилей, въезжавших на территорию лагеря. Этот звук раздавался здесь нечасто и поэтому заинтересовал меня. Я подошла к окну и увидела две машины. Одна из них была мне хорошо знакома, именно на ней привез меня Вольдемар. Это была та самая «Вольво», я запомнила номер. Вторую машину — это был «шестисотый» «Мерседес» — я до этого в заповеднике не видела.

Из машин вышли четверо мужчин. И все они были мне знакомы.

Разница состояла лишь в том, что одного из них я знала лично. И это был Вольдемар. С остальными я была знакома заочно, довольно часто созерцая их физиономии по телевизору. Это явилось для меня полной неожиданностью. Я предполагала, что у хозяина заповедника должна быть достаточно солидная «крыша», но реальное положение вещей превзошло все мои ожидания.