От Гринвича до экватора
Шрифт:
Расчистив вокруг землю от лесов, он расселил там своих приближенных, а лучших слуг взял с собой на вершину двухсотметровой скалы. Туда вели веревочные лестницы, которые на ночь поднимались. Подступы к Сигирии обнесли рвами с водой, неприступными крепостными валами, загонами для боевых слонов. Каким мастерством надо было обладать, чтобы построить на скале приемные залы, театр, террасы и балконы, помещения для продовольствия и боеприпасов, вырубить в каменных глыбах водоемы для купания, бойницы и наблюдательные пункты! Даже сейчас, когда специально для посетителей сооружены металлические лестницы, подняться на Сигирию чрезвычайно трудно.
Отцеубийца
Эти поистине шекспировские страсти разыгрывались задолго до появления Шекспира. Стало быть, и тогда Цейлон не был безмятежным «раем», как объявлял его англичанин, с которым мы летели в Коломбо!
О событиях той поры напоминают развалины дворца на вершине скалы, исполинские когтистые лапы каменного льва, который охранял когда-то вход в крепость, выложенная глазурью галерея. И — 685 лирических стихотворений, высеченных на камнях. Одно гласит: «Пятьсот юных женщин в своем великолепии подобны венцу славы царских сокровищ».
Речь идет о фресках в гротах скалы — шедевре мирового искусства. Некогда тут были запечатлены пятьсот девушек. До нашего времени дошла двадцать одна фигура. Некоторые женщины держат лотосы, другие — подносы с фруктами. У всех овальные благородные лица, тонкие прямые носы, гибкие руки, грациозные позы.
Однако до сих пор не известны творцы замечательных произведений. Не удалось установить, и кто изображен на них, хотя на сей счет существует целая литература.
В тот день в доме Викрамасингхе разгорелся спор о фресках Сигирии. Одни утверждали, что на них представлены придворные дамы Кассапу, другие — что это апсары, небесные танцовщицы, спускающиеся на землю из своей обители.
Мартин Викрамасингхе выдвинул собственную теорию:
— Это вовсе не придворные дамы и не апсары, а феи воды. Поместили их на скале не только для удовольствия ценителей живописи. Сигирия находится в засушливой зоне, и Кассапу надеялся, что феи помогут снабдить влагой поля. Царь был подлой личностью и в историю не зря вошел под прозвищем Кровавый, но он много сделал для обводнения земель. Вглядитесь повнимательней в женские фигуры: они как бы плывут в волнах и в то же время сами олицетворяют волны: вокруг их бедер пенится вода: лотос в руках феи тоже не случаен, этот цветок растет в воде; а фрукты на подносе символизируют пользу орошения, без которого не снимешь урожай. Нестареющие красавицы должны всегда напоминать ланкийцам, что ирригация — основа основ в хозяйстве.
Викрамасингхе еще долго спорил о фресках Сигирии. Вроде бы и не такой «жизненно важный» вопрос, однако он волновал писателя, и Викрамасингхе ерошил тонкими пальцами волосы, вскакивал со стула, перебивал собеседников. А когда в конце концов с ним согласились, то удовлетворенно кивнул головой и замолчал, съежившись в кресле. Взглянув на него в эту минуту, я впервые за весь вечер подумал, что большой художник, страстно воюющий за свои идеи, уже далеко не молод…
Молодой и неувядаемой
Неужели это кабинет писателя? Микроскопы разного размера и формы, какие-то непонятные устройства, пробирки, сложные схемы и чертежи… А вместо солидного письменного стола — маленький секретер в углу.
Хозяин похож на капитана Кука — узкое лицо, бакенбарды, длинный нос, очки, трубка в зубах, — сидит за аппаратом, вроде телетайпа.
— Это компьютер. Провожу за ним добрую половину дня. Подождите чуть-чуть, пожалуйста.
По сказанным вместо приветствия энергичным фразам сразу стало ясно, что Артур Кларк не любит терять времени. Не буду мешать ему. Устроившись в изогнутом, причудливой формы, очень удобном фиберглассовом кресле, принимаюсь наблюдать за тем, как Кларк вставляет в аппарат табличку с длинными столбиками цифр, нажимает на клавиши, и компьютер, приглушенно урча, выплевывает табличку с еще одним рядом цифр — ответом. Вот как работает писатель в конце XX века!
Перу Артура Кларка принадлежат повести, рассказы, новеллы, теоретические исследования. Он предвосхитил важные открытия. Еще не были запущены искусственные спутники, а Кларк в книгах уже поставил вопрос об использовании их как средств связи. Вновь оказался «пророком», предсказав аномалии геофизических характеристик на Луне.
— Я закончил, — прерывает мои размышления хозяин, — Я сейчас взялся за новую книгу о космосе и без компьютера был бы как без рук. Все данные, которые я привожу в книгах, непременно вначале высчитываю, а потом перепроверяю на компьютере. Его сконструировали по моим чертежам, и теперь он мой постоянный соавтор, даже когда сочиняю повесть или рассказ.
Компьютер и повесть… И разговор наш касается двух тем сразу. Собеседник говорит, что литературным трудом он начал заниматься с детства — писал рассказы для школьного журнала.
— Примерно раз в неделю наш учитель собирал после занятий редколлегию журнала. Мы занимали места за столом, на котором лежал мешочек с конфетами. Хорошие идеи немедленно вознаграждались… Спустя тридцать лет уже я в какой-то мере вознаградил учителя — посвятил одну из книг.
Фантаст охотно отвечает на вопросы. Он не очень хорошо слышит и наклоняется в мою сторону, прикладывая ладонь к уху.
— Что вы больше любите писать: художественные или научные произведения?
— Художественные. В них можно заглянуть дальше вперед, предвидеть следующие шаги науки. Люди должны постоянно думать о том, чего человечество еще не достигло, иначе прогресс невозможен.
В интервью одной из газет Кларк сказал: «За несколько десятилетий наши представления о мире изменяются больше, чем за всю эпоху Возрождения и век великих открытий. Чем будет Луна для наших детей? Тем же, чем 400 лет назад была Америка для европейцев, — миром, полным неизведанных тайн, надежд и возможностей. После эти границы раздвинутся до Марса, Венеры… Но и за пределами планетной системы вечно будет притягивать человека неизвестная звездная Вселенная. Пространство между мирами бросает нам вызов. И если мы не примем этого вызова, история человечества сойдет на нет».