От Икике до Ялу. Боевые корабли 1885-1895

Борисов Алексей Борисович

Правда, триумф чилийцев был омрачен потерей “Ковадонги”. 13 сентября 1880 г., во время патрулирования неподалеку от перуанского порта Чанкэй, моряки канонерки заметили плывущую по течению лодку, нагруженную бананами и прочими фруктами. При попытке поднять ее на борт лодка взорвалась: это была своеобразная мина, или брандер, оснащенный перуанцами. Отчаявшись победить неприятеля в открытом бою, они перешли к тактике диверсий.

“Ковадонга” затонула через 10 минут после взрыва. Из 109 человек экипажа погибли 32, включая командира канлодки Пабло Феррари; 29 человек были спасены подошедшей на помощь чилийской канонеркой “Пилькомайо”, 48 взяты в плен перуанцами.

Хотя поражение союзников было полным, условия мира оказались

довольно милостивыми: к Чили отошли Антофагаста и часть пустыни Атакамы; Боливия лишилась выхода к морю, но приобрела взамен право на вывоз товаров через чилийские порты с льготной доставкой туда по железной дороге. Знать бы договаривающимся сторонам, что через несколько лет на территории Атакамы будут обнаружены крупнейшие залежи меди, и Чили (и британские инвесторы) начнет сказочно богатеть на экспорте этого металла!

Вот так действия флота обеспечили стране, считавшейся слабой и неспособной противостоять своим противникам, не только победу над многократно превосходящими силами, но и процветание и ускоренное развитие экономики в будущем.

Что касается Боливии, то, лишившись участка прибрежной территории, она не лишилась флота. По крайней мере, формально: в составе вооруженных сил этой страны до сих пор числятся экипажи несуществующих судов, которые в дни национальных праздников участвуют, наряду с другими родами войск, в по-латиноамерикански пышных парадах…

Уроки Александрии

11 июля 1882 г., около 10:30 утра, во время обстрела фортов Александрии, самая обыкновенная 10-дюймовая бомба с береговой египетской батареи пробила борт британского линкора “Александра” в небронированной его части и упала на главную палубу возле люка подачи боезапаса. Взрыв ее грозил возгоранием приготовленных для подачи в орудийный каземат картузов с порохом; пламя, перекинувшись в крюйт-камеру, погубило бы один из лучших и сильнейших кораблей мира.

Положение спас комендор Израэль Гардинг. Услышав крики, он выскочил из крюйт-камеры на палубу, залил водой горящий фитиль бомбы, а затем схватил ее и погрузил в бак с водой. За свой подвиг Израэль был награжден Крестом Виктории, а это происшествие еще раз продемонстрировало один из фатальных недостатков броненосцев с центральной батареей: так как артиллерийский каземат на них располагается над машинно-котельным отделением, то погреба боезапаса приходится размещать в оконечностях корабля, а боеприпасы поднимать на батарейную палубу в районе незащищенного броней борта и транспортировать к каземату, опять-таки, по неприкрытому броней пространству.

Конечно, эти участки борта можно дополнительно забронировать, или создать бронированные перегрузочные отделения и коридоры для транспортировки боеприпасов, но это заметно увеличило бы верхний вес, сказалось бы на остойчивости и других мореходных свойствах корабля.

Оптимальным решением проблемы стал бы вынос главный артиллерии в оконечности корабля, или, по крайней мере, за пределы расположения машинно-котельных установок – так, чтобы крюйт-камеры размещались бы прямо под пушками главного калибра. Поэтому не случайно англичане в течение 1870-х годов столь интенсивно занимались разработкой проектов и строительством башенных кораблей – брустверных и с эшелонированным размещением артиллерии: “Девастейшн”, “Инфлексибл”, “Аякс” и другие, о которых рассказывалось в предыдущей книге нашей энциклопедии.

Эти суда, со всей очевидностью, далеко не в полной мере удовлетворяли и моряков, и морских экспертов. К примеру, отставленный с поста главного строителя флота Рид утверждал, что громадный и вооруженный супермощными пушками “Инфлексибл” может быть потоплен огнем среднекалиберной и малокалиберной артиллерии – достаточно лишь изрешетить незащищенные вертикальной броней оконечности этого судна. Аргументы Рида выглядели столь убедительно, что Адмиралтейство в 1877 г. учредило

специальный “Комитет по “Инфлексиблу”, который, в целом, подтвердил выводы Рида: по расчетам комитетчиков, после разрушения небронированных оконечностей “Инфлексибл” мог перевернуться при резкой перекладке руля или даже от отдачи при собственном залпе – настолько снижалась его остойчивость.

Второй проблемой британского кораблестроения были весьма жесткие финансовые рамки: Англия того период считалась свободной (в первую очередь – для бизнеса) страной; налоговая политика была весьма либеральной; деньги на нужды флота приходилось буквально выбивать в парламенте.

В этих условиях внимание англичан привлек проект строившегося во Франции броненосца береговой обороны “Кайман”. При водоизмещении немногим больше 7000 т этот корабль защищался по всей длине ватерлинии броневым поясом толщиной до полуметра и должен был нести два чудовищных орудия калибром 420 мм в носовом и кормовом борбетах. Машины “Каймана” рассчитывались на достижение скорости в 14 узлов и, судя по высоте борта, броненосец должен был обладать сносной даже по британским меркам мореходностью.

Нет ничего удивительного, что Адмиралтейству захотелось чего-то подобного; в 1879 г. Барнаби (главному строителю британского флота) было предложено сотворить адаптацию “Каймана” к британским условиям: вместо 420 мм пушек – английские 80-тонные орудия калибром 406 мм с боезапасом в 60 снарядов, в каземате между барбетами – 4 шестидюймовки с боезапасом по 85 снарядов на ствол; считалось, что эти орудия на дистанциях реального боя смогут пробивать до 6 дюймов брони неприятельских броненосцев. Главное отличие от французского проекта – типичный “британский” пояс из брони компаунд толщиной 18 дюймов с 16-дюймовыми траверзами, защищающий только центральную часть корпуса. Защита оконечностей возлагалась на броневую палубу, проходящую ниже ватерлинии на уровне нижних торцов плит броневого пояса (на французском броненосце палуба накрывала сверху сплошной броневой пояс).

Предлагалось уложить расходы на создание нового броненосца в сумму в 430 тыс. фунтов стерлингов.

Проект вызвал критику; в частности, командиры броненосцев возражали против использования барбетов, полагая, что они не обеспечивают достаточную защиту орудиям и их прислуге, и настаивали на башнях. Но барбеты заметно легче башен, кроме того, их можно поднять, не подвергая риску остойчивость судна, на большую высоту, обеспечив возможность ведения огня на высокой волне.

К использованию барбетов более-менее благосклонно отнёсся только командир “Темерера” (единственного на тот момент британского броненосца с барбетным размещением орудий) кэптен Уотсон; он отмечал легкость обслуживания орудий в таких установках; но и он считал, что под огнем равного противника барбеты не продержатся и 5 минут.

Выполнив общие наброски, Барнаби получил эскиз корабля водоизмещением 7200 т, длиной 91,44 м, шириной 19,81 м, с высотой надводного борта в 5,79 м. При нормальном запасе угля в 600 тонн осадка броненосца должна была составить 7,16 м, при максимальном запасе угля в 1200 тонн – 7,62 м. Для достижения 14-узловой скорости сочтено достаточным иметь машины мощностью 5000 л.с.

Проект выглядел настолько симпатично, что лордам Адмиралтейства захотелось на его основе получить полноценный броненосец I класса, способный на равных биться с лучшими зарубежными кораблями. Предполагалось, что увеличение водоизмещения на пару тысяч тонн позволит разместить на судне вместо архаичных 16-дюймовок три спаренных установки 12-дюймовых казнозарядных орудия весом 43 тонны каждое в барбетных установках; мощность машин увеличить до 9000 л.с. и скорость до 15 узлов. Правда, Главный контролер флота Стюарт в столь оптимистические прожекты не верил и полагал, что в 9000 длинных тонн впишутся только 4 60-тонные пушки (очевидно, 15-дюймовые дульнозарядные) в индивидуальных барбетах.