От имени Земли
Шрифт:
– Включаю расчёт корректировки, Рашми, у вас полное отключение третьего двигателя, – произнёс Айзек и сам услышал, как дрогнул его голос. Успокойся, успокойся, ты справишься. – Вы отдалились от нас и слишком ускорились, раскрываю ваш парашют и включаю первый и второй движки на полную тягу для выравнивания.
Краткий миг тишины, секунды, давящие на голову и сжимающие сердце. Все сейчас замерли. Двигатель вышел из строя, несмотря на проверку, контроль, перепрошивку и ещё одну проверку. Потом, на Земле, в НАСА, будут ломать голову и искать виноватых, затем начнут строчить отчёты и привлекать подрядчиков, страховые вызовут в суд свидетелей, конструкторы станут ругать экипаж, а экипаж – конструкторов. Но
– Первый, приняли, готовы к экстренной корректировке, – голос Рашми звучал на удивление спокойно. Айзек представил на миг весь ужас, что сейчас творится в её голове. С ней был Кристоф, но он врач и биоинженер, ничего не смыслит в полётах, не понимает, что с выключенными двигателями они все – лишь кусок железа, летящий по параболе на огромной скорости. А Рашми прекрасно это осознаёт.
– Первый, парашют раскрыт. На двух двигателях с полной тягой произведён перерасчёт траектории третьего модуля, – голос Димы был менее спокойным, – точка посадки в ста трёх километрах от запланированной. Нагрузка временно увеличена до десяти жэ, чтобы не порвать парашют сразу. Расход топлива максимальный, опустошит запас полностью. Сильная турбулентность модуля.
Сильная турбулентность. Само собой. Они ещё слишком быстро летят для парашюта. Его будет рвать. Двигатели начнут отклонять и шатать модуль. Всё это просто слова, которые на деле означают огромную перегрузку. Рашми и Крис могут не выжить. Рашми. Может. Не выжить.
– Волков, выполнять корректировку общего курса, я следую за третьим, ты с четвёртым – за мной.
Всё это автоматические действия. Автоматические слова. А что ещё можно сказать? Две жизни висят на волоске, а расход топлива на тяжёлых первом и втором вырастут выше плана из-за резкой смены курса и захода не по оптимальной траектории. Можно было смело сказать, что оба они уже не взлетят, если что. Но это совсем не волновало Айзека. Хотя бы все модули навечно остались на Марсе. Сейчас главное – посадить Рашми.
Перегрузка от парашюта и турбулентности ударила по третьему модулю, но, вопреки тому, что он был не в нём, а в первом, кровь прилила и к его голове тоже. Программа отрабатывала синхронизацию траекторий, выравнивая и снова сближая модули.
– Раш, кажется, без сознания, Крис держится, давление зашкаливает, – Мичико с трудом произносила слова, то ли от страха за друзей, то ли от перегрузки, резко меняющей траекторию посадки. Всего сто три километра от плановой точки, но какой ценой.
– Все держитесь. Крис, следи там за Раш, – понятно было, что Кристоф не ответит, если он и в сознании, то его состояние сейчас абсолютно недееспособно. Однако, нужно было во что бы то ни стало сохранять видимость спокойствия. Да какое, чёрт возьми, спокойствие? Посадка на двух движках была, конечно, протестирована, но на Земле, где плотная атмосфера помогала именно в таких ситуациях. То, что творилось сейчас, было испытано только в модели.
– Айк, твоё сердце сейчас выпрыгнет, – голос японки был дёргающимся. Кинг мельком глянул на монитор и увидел, что и её показатели зашкаливали.
– Доктор, потом просто втолкнёшь обратно, хорошо? – надо же, нашёл в себе силы пошутить. Только что заметил, что Мичико назвала его Айком, без всяких «капитанов» и «мистеров Кингов».
Наконец раскрылись гигантские парашюты и у них, перед чем модули разошлись на сотни метров друг от друга, так как каждый парашют был около ста метров диаметром. Перегрузка ударила на несколько секунд и постепенно снизилась до терпимых трёх же. Это момент, когда дальнейшее сокращение орбитальной составляющей скорости приводило к ускорению падения вниз, на планету, а плотность атмосферы была уже достаточной, чтобы за неё можно было
– Комацу, что происходит в третьем? – Айк не мог оторваться от своих мониторов, показывающих текущее положение и планируемые траектории модулей, но мысли его были в другом месте. Сейчас третий летел с той же скоростью, что и они, также с выключенными движками. Парашют, слава богу, выдержал. Но им нельзя будет его отбрасывать, придется сажать прямо так. От этого остальным будет тяжелее, поскольку сесть надо рядом, а парашют третьего, летящего километром ниже, мог быть поврежден соплами движков остальных модулей.
– Оба живы, Айк, но помотало их сильно. По показаниям – в сознании, но на связь не выходят. Внутренних кровоизлияний нет, мозг функционирует, – голос девушки дрожал. Даже она так сильно переживает, а чего уж говорить о нём, когда он сам вовсе не врач и не понимает, что означают цифры на её мониторе. К тому же, у неё там просто друзья. А он даже не успел показать свои чувства, не успел рассказать о них.
Только перед самым стартом с Земли он подметил смуглую индийскую девушку. Она такая веселая, открытая, общительная. Единственная, кто смог расположить к себе Джессику, вообще-то, не очень стремившуюся завязать здесь дружбу. Рашми стала его путеводной звёздочкой. Он никогда не думал, была ли это сильная любовь, но сейчас Айку казалось, что в жизни нет ничего важнее, чем спасти её, что он перестал принадлежать себе, стране, науке, космосу, ВВС, – только ей.
В фантастических фильмах и книгах скафандр космонавта был оборудован аптечкой, которая словно по волшебству останавливала кровь, исцеляла от вирусов и исполняла прочие магические трюки. В реальности они все находились в скафандрах, единственной задачей которых было спасти их от внезапной разгерметизации модуля. Внутри этих силиконовых упаковок ты был беспомощен перед любым ударом, сильным излучением и уж тем более перед ускорением в десять же в течение почти что минуты. Когда модуль на суборбитальной скорости вдвое выше плана раскрывает парашют, ускорение превышает расчётное втрое-вчетверо, и пока скорость не уменьшится до нормальной, оно будет падать, но всё равно оставит пассажиров на грани жизни и смерти. Модуль при этом будет ещё и дико болтать, благодаря отсутствию одного движка.
В симуляторе на Земле считалось, что третий и четвёртый модули могут сесть на двух движках, но выживаемость экипажа оценивалась как девяносто процентов. На одном двигателе вовсе не было шанса. Даже думали, что организовывать посадку лучше в первом или втором модуле, это обсуждалось всерьёз, но, если честно, они были и так слишком тяжелы. Объём топлива велик, запасы воды и сжатого воздуха тянули вниз, как кирпичи. Посадить в них дополнительные сто пятьдесят килограмм означало создать ещё больший риск, только уже не для двух, а для четырёх человек.
– Крис, Рашми, ответьте, вы там живы? – Айк от волнения кричал и шептал одновременно. Вы когда-нибудь кричали шепотом?
– Первый, всё сдавлено, меня как будто переехало катком… – голос Криса оказался хриплым и тихим. Ещё бы, ведь резкое ускорение буквально выдавило воздух из лёгких, в них образовалась жидкость, и не было сил наполнить их заново. Тем более ускорение всё ещё давило в три раза выше собственного веса. – Рашми дышит, глаза открыты. Раш, Раш, – он явно обращался к ней, – дай знак, что ты в порядке! Она кивнула, первый, она в сознании.