От империй — к империализму. Государство и возникновение буржуазной цивилизации

Кагарлицкий Борис Юльевич

Сталкиваясь с голландской монополией, англичане должны были не только искать новые товары и рынки, но и регионы, где производство и сбыт еще не были захвачены их конкурентами. Острова пряностей, особенно привлекавшие европейцев в XVI–XVII веках, оказались под контролем Голландии, а потому Индия с ее развитым ремесленным производством стала центром притяжения для англичан с первых же лет деятельности Ост-Индской компании.

Нередко британское завоевание Индии описывается как последовательный и систематически организованный процесс. На самом деле это было далеко не так. Разумеется, английские купцы, как и голландцы, без колебания прибегали к силе оружия всякий раз, когда считали это необходимым. Однако в течение XVII века главным приоритетом все же оставалась торговля.

Англичане, создавшие в 1619 году свою факторию на Коромандельском берегу, вели себя «до покорности скромно» [861] . Этим, в глазах местных правителей, они выгодно отличались от надменных и агрессивных португальцев. Не слишком активно занимались англичане и миссионерской деятельностью. Первая протестантская миссия в Индии была создана датчанами.

Военно-политическая экспансия английской Ост-Индской компании была в значительной мере вынужденной. Последним

сильным императором среди Великих Моголов был Аурангзеб (Aurangzeb). «Именно смерть последнего великого императора Моголов, Аурангзеба в 1707 году привела к политизации деятельности Компании в Индии», — констатирует английский историк [862] . После смерти императора многие пограничные правители отделились, основав самостоятельные княжества, лишь номинально признававшие верховную власть империи. Наследники Аурангзеба столкнулись в жестокой междоусобной войне, государство оказалось в состоянии финансового банкротства, а местные властители почувствовали себя фактически независимыми. Начиная с 1739 года афганские и персидские отряды безнаказанно вторгались во владения Моголов. Возник вакуум власти.

861

Э. Шмидт. Цит. соч., с. 228.

862

F. McLynn. Op. cit., p. 169.

Российский историк С.А. Нефедов связывает завоевание Индии англичанами с распадом империи Великих Моголов и военными поражениями индийцев, нанесенными им персами. «Ост-Индская компания, воспользовалась этими бедствиями, чтобы постепенно, область за областью, подчинить себе всю Индию» [863] . Между тем завоевание страны на первых порах еще не было целью Компании, а политические и военные поражения Моголов предшествовали началу английской экспансии на десятилетие, в сущности на целую историческую эпоху.

863

С.А. Нефедов. Война и общество, с. 669. Следует отметить, что книга Нефедова, содержащая большое количество ценного исторического материала, поражает крайне упрощенным изложением событий, приведших к установлению британского владычества в Индии, где объяснение всего происходящего сводится к эволюции систем оружия и демографическим циклам (при этом так и не дается ответа на вопрос о том, как одно связано с другим). Объемный и содержательный труд, посвященный «факторам исторического процесса», умудряется обойтись не только без единого упоминания Маркса и Энгельса или западных историков, опиравшихся на марксистскую традицию, но даже и без полемики с ними. В тексте имеются и фактические ошибки. Например, Warren Hastings — Уоррен Гастингс (Хастингс) превращается на с. 668 в «У Хейнстингса».

Д.А. Вашбрук отмечает, что упадок и разложение империи Великих Моголов отнюдь не случайно совпали с приходом европейцев, бурным развитием торговли и экспортного производства. Проблема состояла в том, «что торговое и экономическое развитие благоприятствовало периферийным, приморским окраинам империи, а не ее центральным провинциям (heartland). Попытки усилить контроль над этими окраинами провалились и привели к появлению там новых режимов, которые использовали ту же фискальную систему, что и Моголы, но с гораздо большим успехом. В Хайдарабаде, Бенгалии, Махараштре, Аваде и Мисоре новые государства осуществляли или пытались осуществить куда более серьезный контроль над торговлей и производством, чем прежняя власть. Поступая таким образом, они начали менять природу государства и отношения между властью и обществом» [864] .

864

Modern Asian Studies, vol. 22, No. 1 (1988), p. 69.

Постепенный распад империи Великих Моголов сопровождался укреплением местных княжеств, которые способны были осуществить политику централизации более эффективно. Но, с одной стороны, они были недостаточно сильны, чтобы заполнить возникающий политический вакуум, а с другой стороны, новая политика порождала и новые социальные противоречия, конфликты, борьбу интересов. Государственные структуры «все в большей степени „передавались в управление“ (или приватизировались?) в пользу купеческих и банковских групп, использовавших их больше для собственного обогащения, чем для повышения доходов правителя» [865] . Коммерческие и бюрократические элиты, совместно овладевшие государственной властью, вели наступление на общинную собственность и ресурсы, параллельно приватизируя (фактически, а порой и формально) и собственность государственную. Так формируется новая элита — «сильные хозяева» (great households), группы известные в истории как vakil, dubashi, mirasidari, иногда же как «новые помещики» (new gentries) или коммерческие заминдары (commercial zamindars). Эти новые элиты вели себя вполне по-капиталистически. Они использовали свое новое богатство для «инвестиций в производство, ориентированное на рынок, усиливали контроль над работниками и совершенствовали производственные методы» [866] . Рост инвестиций наблюдается по всей стране — от северной Индии до Мисора и Махараштры. Строятся водяные мельницы, открываются новые рынки, распространяются новые сельскохозяйственные культуры. «Во всех регионах имеется множество свидетельств, демонстрирующих также и другую сторону капиталистического развития — труд все более подчинен капиталу, производители оказываются под контролем предпринимателей, растет число конфликтов у ремесленников с купцами, заминдаров и коммерческих фермеров (revenue farmers) с крестьянами, деревенских низов с верхами» [867] .

865

Modern Asian Studies, vol. 22, No. 1 (1988), p. 69.

866

Ibid., p. 71.

867

Ibid.

Распад

Империи не сразу привел к резкому усилению европейцев, и тем более англичан, которые на первых порах воспринимали происходящий процесс скорее как повод для беспокойства (дестабилизация отнюдь не благоприятствовала их торговой деятельности). Напротив, усилились местные центры власти, многочисленные князья и правители, в руках которых оказался финансовый, военный и политический контроль над территориями, номинально все еще входившими в состав державы Великих Моголов. Именно это, однако, вызвало недовольство местной буржуазии, которой пришлось столкнуться с их произволом, поборами и их мелочными конфликтами, мешавшими развитию бизнеса.

В условиях растущей политической нестабильности английская компания, и ранее не ограничивавшаяся мирной торговлей, начинает усиленно вооружаться. Необходимость защитить себя на фоне политического хаоса дополняется естественным желанием поживиться за его счет, укрепив собственное положение. «Ост-Индская компания создавалась для торговли и исключительно для торговли, — объясняют имперские историки. — Но торговля невозможна, когда нет безопасности и доверия. Когда выяснилось, что в Индии исчезло и то и другое, купцам самим пришлось стать полицейскими. А стать полицейским в Индии значило завоевать ее» [868] .

868

C.F. Lavell, Ch.E. Payne. Imperial England. New York: The MacMillan Co., 1920, p. 101.

Впрочем, викторианская «История Индии» признает, что ни междоусобные войны индийских правителей, ни политический хаос, царивший в империи, не оказывали столь негативного влияния на торговлю компании, как соперничество с французами. «Счастливое состояние дел могло бы продолжаться, если бы не взаимная ненависть и зависть самих европейцев. Эти порочные страсти сделали неизбежными решения, повлекшие за собой завоевательную войну со всеми ее ужасами, хотя еще недавно никому и в голову не могло бы прийти что-либо подобное» [869] .

869

W.C. Pearce. History of India. London and Glasgow: William Collins, Sons & Co., 1876, p. 64.

Идея воспользоваться в своих интересах военно-политическим кризисом в Индии впервые пришла в голову не англичанам, а французам. Маркиз Жозеф Франсуа де Дюпле (Joseph Francois Marquis de Dupleix), назначенный генерал-губернатором французской Компании Индии (Compagne des Indes) в 1742 году, быстро сообразил, что в условиях политической нестабильности европейцы с помощью небольших контингентов хорошо обученных профессиональных войск могут оказывать непропорционально большое влияние на ход событий. Вмешиваясь в междоусобные конфликты на стороне одного из претендентов, французы склоняли чашу весов в его пользу. Эти интервенции привели к резкому расширению французской сферы влияния, из которой оказывались вытеснены британские предприниматели. Торговая конкуренция сменялась вооруженной борьбой. Именно Дюпле первым додумался взять в свои руки сбор податей, предназначавшихся Великим Моголам, на территории, которую он контролировал. Тем самым важнейшая функция имперской власти переходила к французам. Под руководством Дюпле, отмечает Фрэнк Маклинн (Frank McLynn), Французская Компания превратилась в «подобие империи, получая стабильный доход от налогов, дани, собирая с крестьян десятину, раздавая монополии и привилегии. Кроме того, Компания все устроила так, что ее деятельность оказалась самоокупающейся, она могла содержать свои европейские войска за деньги, получаемые в Индии, а потом отправлять на родину прибыль» [870] . Для французского капитала, уступавшего британскому по степени развития, ресурсам и опыту, было вполне естественно перевести соперничество в военно-политическую плоскость, тем более что французская монархия обладала достаточной вооруженной мощью и дипломатическим опытом. Однако французские политики и предприниматели в Индии, бросив вызов своим британским конкурентам, не осознавали, до какой степени быстро и эффективно Ост-Индской компании удастся перенять ту же модель. Британцы ответили на вызов французской Компании решимостью «бороться с неприятелем всеми средствами, какие только окажутся в их распоряжении» (to oppose them to the greatest extent of which we are capable) [871] .

870

F. McLynn. Op. cit., р. 169.

871

Цит. по: The Political Economy of Merchant Empires, p. 182.

Война за Австрийское наследство, разразившаяся в Европе, дала повод для боевых действий между англичанами и французами в Индии. Французский адмирал Лабурдонне (Labourdonnais), которого англичане признали «выдающимся морским командиром» (a man of considerable naval genius) [872] , осадил и взял принадлежавший Ост-Индской компании Мадрас. Местный набоб, пытавшийся остановить самочинные действия европейцев на формально подконтрольной ему территории, был разгромлен французскими войсками. В 1746 году войска Дюпле захватили британский форт Святого Георгия (St. George). Форт представлял собой мощное укрепление, но не был укомплектован людьми — на 200 пушек приходилось всего 100 артиллеристов. Затем в битве на реке Адьяр (Adyar River) французы, имевшие всего 300 своих и 700 туземных солдат, ружейными залпами рассеяли десятитысячное войско индийцев, выступивших на стороне англичан. Использование туземных войск в европейских армиях не было чем-то новым, но именно французы додумались обучать и вооружать их по западному образцу, а затем ставить под начало европейских офицеров. Политика английской Ост-Индской компании, уделявшей основное внимание развитию торговли и стремившейся экономить средства и увеличивать прибыли за счет сокращения военного бюджета, чуть было не обернулась катастрофой.

872

W.C. Pearce. Op. cit., p. 64.