От косяка до штанги

Перец Павел

В соседней комнате заверещал телефон.

– Паша тебя, – крикнула секретутка.

Я переместился к телефону.

– Привет, – послышался в трубке Сесилин голос.

Она звонила из аэропорта. Я присел на край стола. Секретутка тактично удалилась. Все слова давно пусты. Гной скопившейся усталости начал вытекать из глаз. Я вытер мокрую соль кулаком с лица. Только этого не хватало – нюни-нюни.

Все через анус. Каждый раз, встречая человека, близкого мне по духу, к которому я начинаю что-то чувствовать, обстоятельства юркой отверткой отвинчивают шурупы, на которых платформа

счастья крепится к станине жизни, и она отваливается с грохотом, оставляя синяки на сердце. Я размяк, как хлебный мякиш, насаженный на рыболовный крючок и закинутый в воду. Силы ушли, покинули меня. Так поезд покидает перрон – медленно, но верно, набирая скорость.

– Сесилия…

Я не помню, что говорил. Не помню, что она отвечала. Что-то нежное. Что-то искреннее. В голову ударил вопль из соседней комнаты.

– Павлик, ты долго будешь разговаривать? Ехать пора.

Помни, Венечка, те несколько часов. То есть, Пашечка. Я собрал остатки силы воли, дабы не оторвать директрисе голову. Хотелось сыграть ею в футбол.

– Прощай.

Короткие гудки. Трубка, как дуршлаг, в мелкую дырочку. Макаронины слов просовываются сквозь них в голодные до лапши уши. Я не вешал лапшу. Говорил правду. Понимал, что мне будет не хватать ее. Две копейки скандинавских озер в каждом глазу. Цвет волос натурален, как деревенский творог.

Одна из заслуг Сесилии передо мной заключается в том, что она свела меня в фитнес, который мне до этого казался привилегированным аквариумом для особо ценных пород млекопитающих. И за это я ей благодарен.

Всех евоадамов можно условно поделить на две категории: тех, кто в фитнесе, и тех, кто бухает. Сесилия относилась к обеим категориям сразу. Я не раз намекал ей, что так можно распрощаться с сердцем, потому что у шведосов есть дурная привычка ходить в тренажерные залы на следующий день после пьянки. У нее был личный тренер и абонемент в клуб, который держал ее соплеменник.

– Первое занятие для всех бесплатное, – сказала она.

Способность совмещать бухло, сигареты, легкие наркотики и изнуряющие тренировки поражала меня в шведах. Мы отправились в зал на следующий день после попойки, во время которой я не выпил ни грамма, зато форенеры заправили полные баки. Какого же было мое удивление, когда я встретил эту же компанию, правда, поредевшую, в обрамлении тренажеров. Еще вчера они скандировали «Сколь!» (слово, произносящееся при чокании бокалов, что-то типа английского «Cheers!» или русского «Ваше здоровье!»), а сегодня вытравливают из организма килокалории.

Я воспользовался разовой халявой, полежал под штангой, сходил в сауну и забыл о фитнесе на три года. Вспомнил, когда съехал с Моховой, где газовая труба в подъезде служила мне турником, а две железки, которые кладут на весы, взвешивая мешки с капустой, гантелями. Первым делом отправился в тот же самый зал, куда меня свела Сесилия. Большое синее полотенце, ключ от шкафчика, прорезиненный пол, зеркала с человеческий рост, накаченные инструкторы, воспитывающие клиентуру с бисером пота на лбу.

Фитнес – вежливый наеб с комфортом. Упражнения, которые нужно совершать для поддержания тела в форме, давно известны. Все эти тренажеры, напоминающие камасутру

для терминатора, нужны для того, чтобы посетитель ни на секунду не усомнился: бабло заплачено не зря. Здешнее оборудование напоминает мне задорновскую грелку для пупка – вещь, по всей видимости, небесполезную, но прожить без нее можно.

Когда перед человеком стоит острейшая проблема изменения конфигурации своих чресел, ему нужно бегать и пресс качать, а уж потом все остальное. Но за деньги, за большие деньги, пусеньку посадят, пусеньку уложат, дадут в ручки две железные мандулы, опрезервативленные резиновыми рукоятками, и скажут, сколько нужно делать повторений на данном тренажере, чтобы у пусеньки мамончик сдулся, а ручки наоборот, надулись.

Я знаю, что штангу нового поколения придумать невозможно. Это все равно, что колесо нового поколения изобрести. Поэтому когда в одном из фитнесов тренерша увещевала меня, что у их конкурентов морально устаревшие тренажеры (а у них, соответственно, тренажеры нового поколения), я не совсем понимал, что она имеет в виду. Мне нужно несколько железных конструкций, примитивных по своей форме, для выполнения незамысловатых действий, направленных на укрепление мышц. Все остальное меня не интересует.

Павлик обошел все питерские фитнесы, которые находятся в пределах досягаемости, и в которых действует волшебная формула: бесплатный первый визит. Месяц наслаждался созерцанием загорелых телок с упругими попками, обтянутыми шортиками «Speedo». Месяц чувствовал себя безобидным диверсантом – я обманывал менеджеров, которые окучивали мой мозг информацией о стоимости абонемента на год и полгода, провожали меня словами:

– Ждем вас в следующий раз.

Ждите.

Шведский опыт пришелся ко двору. Павлик до Сесилии и Павлик после Сесилии – два разных человека. Она заставила меня поверить в себя. Дала понять, что нет недостижимых целей. Избавила от «социального» комплекса, из-за которого я бы никогда сам не перешагнул порог фитнес-зала.

Отрезок одиннадцатый

«Сила воли – способность бросить курить. Нечеловеческая сила воли – никому об этом не рассказывать»

(Неизвестный автор).

Конопляный рецидив имел место быть в тот период, когда тело мое освоилось с предложенными ему нагрузками, и я начал забывать про опущенные почки и гастрит. Случилось это под занавес непродолжительных курсантских каникул Павлика.

Натуральная армия в искусстве – роман «Синдром Фрица» и спектакль Gaudeamus в МДТ. Свой мимолетный роман с РЭП я не стану сравнивать с опытом Бортникова. Есть рэп в исполнении Public enemy, а есть РЭП в исполнении глушилок. Это радиоэлектронное подавление. А «белый шум» – это не цитата из акмеистов. Это независимость спектральной составляющей от частоты. Иэн Бэнкс использовал белошумный термин в двух своих романах – он действительно поэтичен, несмотря на брутальную математическую расшифровку. Мой профиль – радиоэлектронная борьба.