От моря до моря
Шрифт:
Пыль, которая собралась на них за века, медленно оседала на пол, на время скрыв то, что происходило за дверью. Неясная огромная тень замаячила в открывшемся проходе. Донёсся глухой топот копыт, медленно цокающих по каменному полу.
– Явился! – прошептал мальтиец.
– Явился! – подтвердил, обернувшись, Кающийся. – Вставай, Гарсия, твоя очередь помирать! Нам нужны смертники, это ты ведь принёс в наш мир артефакты морского народа.
– Что? – удивлённо посмотрел Аламаго, – какой Гарсия?
– Это вон тот щенок, что приходит в себя, который чуть нас всех
Якобы есть пророчество, и корона опасна. Он выкупил её и его люди доставили корону сюда, уж не знаю как. У Понтифика больше возможностей и люди служат ему разные. Они ещё умудрились отдать корону под охрану старому богу, что сейчас, скорее, демон, чем бог. Вот такая история, а ты не знал разве этого, Роджер?
– Не знал, но догадывался, Адамер. И что же, ты убьёшь меня сейчас?
– Нет, ты мне нужен для битвы. Мне одному не справиться.
– Удивлён! Но, возможно, это и так.
И Роджер Аламаго немного успокоился, утратив бдительность. Ещё раз оглянувшись на неясную тень, видневшуюся в двери, маркиз де Ламю, нисколько не сомневаясь, неожиданно шагнул к лежащему мальтийцу и резко ударил его мизерикордией, целясь в горло. Цель у Адамера была одна – убить всех!
Его удар достиг цели, но в последнее мгновение граф Аламаго уловил намерения своего заклятого друга. Его правая ладонь сжалась на рукояти клинка и, резко выбросив его навстречу Адамеру, воткнула меч нападающему в живот.
– Аааа! – услышал я отчаянный крик и очнулся. Оглянувшись, я увидел жуткую картину. Отец Адан добивал мальтийского рыцаря, а из открытых ворот в тайный зал выходило непонятное создание, больше похожее на козла средней степени упитанности.
На его рогах болталась корона морского народа, которую я сразу узнал. Сам он был мало похож на демона, скорее, на старого древнего козла, да ещё и с короной на голове.
И размеры его оказались совсем не эпическими. Правда, тень, которую он отбрасывал, была поистине чудовищна. Но не тени же бояться молодому морскому волку? Вот уж этому козлу далеко до Левиафана, а до чего же его сущность была доброжелательна.
Мне показалось или действительно в событиях, сгустившихся как патока, послышался чей-то глумливый смешок? Смех повторился и доносился он от моей сумки, которая валялась возле одной из стен. Она лежала рядом с копьём возле двери, через которую мы сюда и вошли.
Стараясь не привлекать к себе внимание козла, я тихонько пополз к ней. Всё же, там была и раковина с ядом, и дротик. Копьё превратилось уже в дротик, но главное – это сумка. И я потихоньку пополз.
В это время козёл вышел из созданной им же тени и, уставившись на замершего в испуге отца Адана, заблеял.
– Это вы, глупцы, явились ко мне, желая вызволить из подземной темницы?
Но ни мне, ни маркизу его речь была непонятна. Всё же, козлиный язык мы не изучали, и блеяние, и мемекание тоже. Вроде, ни к чему нам этот язык. Хоть
Костяной магический клинок убитого мальтийца грозно заблестел в свете магических огней, которые ещё остались развешенными повсюду.
– Я не понимаю, что ты говоришь, исчадие Ада, но я пришёл сюда не за тобой, а за той короной, которая висит у тебя на рогах. Не знаю, что ты задумал и хочешь, но твои усилия пригодятся мне, чтобы победить своих врагов. Подчинись мне, и я принесу тебе в жертву мага, оставшегося в живых. Это он виноват в том, что тебя разбудили.
«Сколько пафоса, сколько пафоса!» – мимоходом думал я, проклиная боль в боку и сотрясение мозга, причём не только головного. Вот не хватает людям слов! А у меня, казалось, даже спинной мозг получил сполна свою долю приключений. И скоро он должен был осыпаться мне в штаны от чрезмерных усилий.
– Но вот же, козёл! – продолжал я думать об отце Адане. – Жертву он задумал, а ещё Кающимся называется. А покаяться ему явно было нужно за грехи свои тяжкие и давно… Тоже мне, добрые самаритяне. Перерубили кучу народа, прикрываясь верой и благими намерениями. А сейчас ещё и жертву обещают! Не по-христиански это, не по-людски.
Я встряхнул головой. И что за бред мне постоянно лезет в неё? Надо выжить, а я об этих козлах думаю. Пусть дерутся уже, пока я до сумки добираюсь, животные…
Буджалуд, всё же, прокашлялся и, прекратив блеять, ответил по-людски.
– Вы, люди, всегда хотите своей гибели. Ты пришёл сюда, чтобы погибнуть, а не для того, чтобы захватить морскую корону. Она тебе никогда не достанется, в этом я тебе клянусь божественной клятвой. Ещё никто и никогда не пытался направить меня на своих врагов.
– Так согласись! – держа меч наготове обеими руками, закричал отец Адан.
– Ха! А что ты можешь мне предложить за это?
– Я проведу ритуал Возвышения и принесу в жертву вон того идальго! – и он ткнул в меня мечом.
От неожиданности я застыл на полпути к своей сумке. Потом пожал плечами и продолжил двигаться дальше. И нечего тут в меня тыкать, я с вами на брудершафт не пил и не собираюсь. Грамотка заветная в кармане, теперь нужно добраться до клятой сумки.
– А ты смешной, человек. Ты предлагаешь в жертву того, кто сильнее тебя, да ещё угрожаешь тому, кто и сам может взять себе всё. Смотри! – и Буджалуд стал стремительно вбирать в себя кровь убитых.
За несколько мгновений он увеличился в размерах, став вровень с маркизом де Ламю и обретя намного более внушительные габариты. Маркиз невольно отступил на полшага назад, но упрямо продолжал вызывающе смотреть на Буджалуда.
Я же уже рылся в сумке, кляня себя за то, что не собрал сам кровь и не ударил ею по отцу Адану. С козлом можно договориться, а вот с Аданом уже не получится.
– Вот же, козёл, – не переставая втихую ругаться, я дальше рылся в сумке, пока не наткнулся на раковину. Взяв в руки, я уже собирался распечатать её, но, заметив взгляды повернувшихся врагов, приложил к уху.