От первых проталин до первой грозы
Шрифт:
Каждое воскресенье мы о Петром Ивановичем занимались ловлей сеткой. А кроме того, в его и в нашем саду были развешаны западни-самоловы, и в них тоже частенько попадалась добыча.
Держали мы в вольере только щеглов и снегирей. Правда, в западни часто попадались синицы, но мы их тут же выпускали. Пётр Иванович говорил, что синица хоть и маленькая, а зловредная птичка: она очень драчлива и, если держать её вместе с другими мелкими птицами, может их сильно поранить, даже заклевать до смерти.
Я до сих пор не знаю,
Бывало, утром мы с Серёжей в школу торопимся, а мама надевает фартук, повязывает голову платком и лезет с веником в вольеру. Птицы давно уже к ней привыкли. Она им кормушки чистит, корм сыплет, а они на голову, на спину ей садятся, скачут, как по веткам, чирикают. Мама сердится, ворчит.
— Наказание, да и только. Надо кур идти кормить, а тут изволь пустяками заниматься, за воробьями ухаживать. А кому они нужны? Выпустили бы на волю, и дело с концом! Мучение, и только!.. Да отвяжитесь вы! — отмахивается она от слишком уж нахальных щеглов, которые не хотят ждать, пока мама нальёт им воду в купальницу, а пытаются искупаться прямо в тазике. — Ну, что с ними поделаешь, опять всю измочили!
И мама гонит от себя прочь выкупавшегося щегла:
— Куда ты, негодник, на голову лезешь? Вон сядь на жёрдочку, там и отряхивайся.
Но я вижу} маме самой очень нравится, что птицы такие доверчивые и так хорошо её знают.
Ах, как не хочется уходить в школу! Как было бы хорошо залезть в вольеру вместе с мамой и помогать ей! Однако делать нечего — уже скоро девять, надо спешить.
Только воскресный день был уже полностью в моём распоряжении. Но и тут некогда ухаживать за птицами — нужно идти на ловлю новых.
И вот однажды в ловлю птиц решил включиться и сам Михалыч. Я был этому очень рад — ведь если Михалыч за что-нибудь возьмётся, тут уж дело закипит.
В нашем саду тоже расчистили точок. Пётр Иванович смастерил нам вторую сетку, точь-в-точь такую же, как у него, приладил её. И я начал приманивать к точку птиц.
Каждое утро перед школой забежишь, бывало, на одну минуточку в сад и бросишь две-три пригоршни конопли на точок. А на сучки соседних яблонь развесишь грозди рябины. Вот и дело с концом!
Наконец наступило воскресенье, тот счастливый день, когда нам с Серёжей не надо идти в школу, а Михалычу на работу.
С самого раннего утра Серёжа, сунув в карман пару бутербродов, отправился на весь день кататься с ребятами на лыжах. Ну, а мы с Михалычем решили попытать счастья — половить птиц в нашем саду. Признаюсь, я очень волновался, потому что Пётр Иванович тоже хотел половить у себя в саду. Кто же больше поймает, кто победит?
Беседки, где бы можно было сидеть и поджидать у нас в саду не было.
Ещё в субботу пригласили в сад Михалыча «для примерки». Он, кряхтя и отдуваясь, но с явным удовольствием влез внутрь крепости, уселся в «кресло» и сказал:
— Превосходно!
Даже папиросу там выкурил. Значит, всё в порядке. Только бы в воскресенье погода дело не подпортила.
Но погода с утра оказалась отличная. Ясная, тихая, с лёгким морозцем.
И вот мы с Михалычем прямо после утреннего чая оделись потеплее — ив сад.
Михалыч устроился поудобнее в самодельном кресле, огляделся по сторонам и весело продекламировал из «Горя от ума»:
За третье августа;засели мы в траншеиЕму дан с бантом, мне на шею.Посмотрим, у кого сегодня дело с бантом получится: у нас или у Петра Ивановича?
— Конечно, у нас! — уверенно заявил я. — Я ведь каждое утро птиц к нашему точку приманивал, а Пётр Иванович не очень-то это делает. Когда подсыплет приманку, а когда и забудет.
— Ну, поглядим, поглядим, — ответил Михалыч. — Заранее петушитьоя нечего. Цыплят, говорится, по осени считают.
— Да, а кто же у нас за верёвку дёргать будет?
небрежно, как бы о чём-то совсем незначительном, спросил я.
— Мне кажется, — так же небрежно ответил Михалыч, — лучше первому дёргать мне. У меня, знаешь, рука ненадёжней, потвёрже. А то ты, пожалуй, ещё заволнуешься, всё дело испортишь.
— Почему заволнуюсь, почему испорчу? — вспыхнул я. — Я каждое воскресенье ловлю, а вы только первый раз.
— Ах, ты вечно о глупостях споришь! — немного раздражаясь, ответил Михалыч. — Ну хорошо, давай жребий бросим.
— Вот это дело!
Жребий бросили. Дёргать за верёвку досталось мне.
— Ну, только не торопись, не волнуйся! — поучал Михалыч. — Слушай, когда я скомандую.
«Почему я должен его команду слушать? — с возмущением думал я. — Первый раз ловит, а уже командир!» Но я не хотел ссориться и ничего не ответил.
Мы замолчали, стали пристально смотреть каждый в свой глазок.
Вот на точок прилетела синица, за ней вторая, третья.
— Дёргай! — шепнул Михалыч.
— Зачем? Мы же их не ловим, только пугать.
— Попробуем, как сеть действует.
«Э, нет, — подумал я, — меня не проведёшь: я дёрну, а потом его очередь».
С самым невинным видом я передал Михалычу конец верёвки: