От Тарутино до Малоярославца

Назарян Елена Анатольевна

Посмотрим теперь, что происходило на правом фланге Мюрата. Фактор внезапности здесь отсутствовал начисто. Войска Милорадовича двигались по Старой Калужской дороге из Тарутино — в Винково как по учебному плацу. Кавалерия генерала И. В. Васильчикова «дефелировала больше для парада, чем для действия» [130] . Позже это дало основание Кутузову написать Александру I: «Прочие же корпуса (он упомянул лишь 2, 3, 4)… в огне не были» [131] .

130

Записки А. П. Ермолова. С. 218.

131

Кутузов М. И. Указ. сборник С. 95.

Обратимся к воспоминаниям П. X. Граббе, участника событий на правом фланге. Он пишет, как вместе с кавалерией он участвовал в атаке на передовые цепи неприятеля: «В эту минуту Милорадович был отозван к Кутузову и все оставлено было отсутствием начальника» [132] .

Отрезанную атакой кавалерии колонну польской пехоты Клапареда никто не атаковал. Когда же Граббе обратил на это внимание Васильчикова, тот сказал: «Кажется, что здесь все командуют». «Напротив, — ответил Граббе, — кажется, никто не начальствует» [133] . На его глазах поляки спокойно дошли до леса и рассеялись в нем. Ни пехота, ни кавалерия русских по-прежнему не предпринимала активных действий. Вскоре здесь появился Беннигсен, разгневанный бездействием Милорадовича и… не обнаружил своего соратника.

132

России двинулись сыны. Указ. соч. С. 418.

133

Там же.

Вот как увидел этот район боя французский артиллерийский офицер Гриуа. Он находился в Винково и пробудился от звука трубы. Гриуа успел отослать в тыл лакея с экипажем, после чего отправился на передовую. Командовавший здесь генерал Шастель, в котором: «храбрость соединялась с большой опытностью и хладнокровностью» [134] , не только укрепил позицию перед Винково, но и организовал несколько демонстративных контратак. Одно время стало казаться, что французы попали в окружение, т. к. в тылу показались казаки, но «дивизии поляков и генерала Фридрихса» восстановили положение ценой жаркой схватки и потери части обоза. В это время на правом фланге появился Мюрат. Он «долгое время был с нами, — вспоминает Гриуа, — он был даже слегка ранен в руку» [135] . Гриуа, прикрывавший отход основных сил огнем своей батареи, стал свидетелем примечательного факта. Когда Мюрату стало ясно, что он не сможет спасти весь свой обоз, который к тому же мешал движению, он приказал солдатам сжечь экипажи, «что они и исполнили, поделив предварительно между собой то, что было в этих экипажах». Мюрат лишь смеялся, наблюдая это [136] .

134

Французы в России. Указ соч. С. 96.

135

Там же.

136

Там же.

Впрочем, для солдат Гриуа это имело печальные последствия. Они напились и потеряли боеспособность. К счастью для них, бой вскоре прекратился. На левом фланге казаки прекратили преследование около 15 часов [137] , в остальных местах — немного позже.

По свидетельству Кутузова, основные события 6 октября 1812 года длились около 4 часов [138] . Отступивший с основными силами к Спас-Купле Мюрат, укрепил здесь позицию батареями и открыл фронтальный огонь, остановивший русское наступление. Позже он отступил к Вороново. Российские полки вечером с песнями и музыкой вернулись в свой лагерь. Бой завершился победой русских над войсками Мюрата. Беннигсен, Милорадович, Толь и другие генералы настойчиво просили у Кутузова ввода в бой дополнительных войск для окончательного разгрома Мюрата, но генерал-фельдмаршал решительно отказал им. Не без основания он заявил: «Коль скоро не умели мы его вчера живьем схватить и сегодня прийти вовремя на те места, где было назначено, преследование сие пользы не принесет и потому не нужно, — это нас отдалит от позиции и от операционной линии нашей» [139] . Истинной же причиной такого поведения Кутузова стало донесение, которое он получил с Подольской дороги от Кудашева о возможном оставлении французами Москвы [140] .

137

Там же. С. 101.

138

Кутузов М. И. Указ. сборник. С. 956.

139

России двинулись сыны. Указ. соч. С. 174.

140

Михайловский-Данилевский А. И. Указ. соч. o 17. С. 174.

Отряды Дорохова и Фигнера не приняли участия в бое. О том, как он мог закончиться, если бы они вышли в тыл Мюрату, свидетельствует подвиг урядника Филатова. Посланный Дороховым с 10 казаками для наблюдения за противником, он не удержался и атаковал группу отступающих французов. Во время успешной атаки он убил французского генерала и представил его мундир с наградами командованию, за что получил чин хорунжего [141] .

В тот же день в Москве состоялся парад войск «Великой армии». Он длился почти 2 часа, и Наполеон уже готовился приступить к раздаче наград, когда внезапно, около часу дня, с исказившимся лицом появился адъютант Мюрата Беранже. Он привез черную весть о поражении своего командира. Узнав об этом, Наполеон принял решение выступать из Москвы. Позже он заявил, что поражение стало возможным лишь из-за вероломства русских, нарушивших перемирие (?), и что ответственность

за него несет скорее Себастиани, чем Мюрат [142] . Однако этим словам уже мало кто верил. В 17 часов 6 (18) октября «Великая армия» начала свой исход из Москвы, который завершится ее гибелью. Есть легенда, согласно которой гром пушек на Чернишне был слышен на кремлевском параде, но было ли так в действительности, доказать никому не удалось.

141

Кутузов М. И. Указ. сборник С. 55.

142

Коленкур А. Указ. соч. С. 183–184; Ложье Ц. Дневник офицера Великой Армии в 1812. М., 1912. С. 204.

Подведем итоги боя. Несомненно, это была победа русского оружия, одержанная над авангардом «Великой армии». Александр I щедро наградил отличившихся. Кутузов получил золотую шпагу с алмазами и лавровым венком. Беннигсен — алмазные знаки ордена св. Андрея Первозванного и 100 тысяч рублей. Десятки офицеров и генералов — награды и повышения в звании. Даже «нижние чины» 2, 3, 4 пехкорпусов и кавалерия, бывшие в бою, получили по 5 рублей на человека. Однако щедрые и заслуженные награды не смогли заслонить главного. Цель — разгром корпуса Мюрата — не была достигнута. Несогласованные действия колонн, плохая управляемость войсками, привели к тому, что основные силы Мюрата не были разгромлены (он потерял не свыше 15 % в живой силе и не более 1/3 артиллерии, при самых благоприятных для русских подсчетах), а отступили, ускорив тем самым выход Наполеона из Москвы.

В настоящее время уже нет никаких сомнений в том, что Кутузов в своих письмах и донесениях преувеличил силы Мюрата вдвое, преуменьшил потери россиян и умолчал о плохом взаимодействии войск в бою. Позже он добился удаления из армии Беннигсена, главного виновника торжества. Можно ли порицать за это Кутузова? Ответ, на мой взгляд, кроется в более глубоком изучении нравов российского командования.

В своем письме к Е. И. Кутузовой от 7 октября, по поводу победы на Чернишне, генерал-фельдмаршал писал: «Не мудрено было их разбить, но надобно было разбить дешево для нас, и мы потеряли всего с ранеными только до трехсот человек» [143] . Здесь же он весьма метко оценил значение победы: «Первый раз французы потеряли столько пушек и первый раз бежали как зайцы» [144] . Днем позже, он сократил цифру потерь до 200 чел. [145]

143

Кутузов М. И. Указ. сборник. С. 22.

144

Там же.

145

Там же. С. 35.

Однако, вопрос о потерях и цене победы представляется мне более сложным. Поздние подсчеты показали, что убитыми и ранеными российская армия потеряла свыше 1200 чел. (300 убитыми и 904 ранеными — 9, 251). Среди особенно ощутимых потерь — гибель генерала К. Ф. Багговута, перед гробом которого в скорбном молчании прошла вся армия. В числе раненых были генерал Беннигсен и известный позже историк А. И. Михайловский-Данилевский. До сих пор неизвестны точные места захоронения погибших. Есть основания полагать, что их уничтожили в советское время. Имеется лишь упоминание о том, что одна из братских могил находится в Леташевке (В. Мурзинцев. Туристические тропы Калужской области. Тула, 1990, с. 165). Генерал Багговут был похоронен в Калуге, но его могила затерялась еще в прошлом веке. Кроме того, известно о трех могилах казаков и солдат, умерших от ран не ранее 11 октября в Угодском Заводе.

Потери французских войск оцениваются в 2–2,5 тыс. чел. Места их захоронения неизвестны. Наиболее тяжелой потерей для них стала гибель генералов Дери и Фишера. Первый был особенно дорог Мюрату, и он просил Кутузова выдать ему тело, однако не ясно, удовлетворил ли эту просьбу генерал-фельдмаршал.

Отношение к убитым и раненым в войне 1812 г. было ужасным с обеих сторон. Даже 9 октября, т. е. спустя 3 дня после боя, Ф. Глинка видел неубранные трупы и раненых, брошенных без помощи. Он, в частности, свидетельствует о тяжелораненом поляке, который просил смерти как избавления от мук. Видел он и множество беспомощных больных, женщин и детей из французского лагеря, умирающих на холодной земле [146] . В захваченном лагере русские нашли множество вещей, награбленных захватчиками: одежду, зеркала, украшения. Здесь же валялись конина и пареная рожь. Все окрестные церкви были разорены, в алтарях устроены конюшни, а иконы использовались на дрова. В этом французские захватчики 1812 г. ничем не отличались от немецких 1941 г.

146

Глинка Ф. Письма русского офицера М., 1987. С. 146.

Вопрос о количестве пленных представляет определенный интерес. Обычно упоминается цифра Беннигсена в 1100 чел., как наиболее вероятная. Цифра в 2000, названная Кутузовым, явно завышена. Однако известно, что после боя казаки, празднуя победу, пригласили в свой круг пленных артиллеристов. После совместных танцев и веселья, к которому пленные вначале присоединились поневоле, а потом разошлись, казаки, растроганные искренним участием неприятелей в их торжестве, выдали французам полную форму, оружие и после «самых сердечных рукопожатий, объятий и поцелуев… отпустили домой, и таким образом артиллеристы возвратились к своим частям» [147] . Количество пленных, получивших свободу, неизвестно.

147

Верещагин В. Сыны степей // Родина 1992, o 6–7. С. 119.