От Тарутино до Малоярославца
Шрифт:
Когда 1-й карабинерский полк совершал свой отход, его командир, полковник Ларош, отделился от полка и не смог присоединиться к нему на новой позиции за леском. Тогда на поиски полковника, судьба которого внушала опасения, был послан капитан Макрео, имевший хорошего коня. Объехав лес и осмотрев встреченных на пути убитых и раненых, этот офицер убедился, что Лароша среди них нет. Он уже возвращался назад к полку, когда заметил 9 казаков, выехавших из леса и атакующих его. Офицер, возглавлявший эту группу, первым подскакал к Макрео и выстрелил в него в упор из пистолета, но промахнулся. В то же мгновение французский капитан пронзил его тело саблей, а затем, видя, что казаки, следовавшие за офицером, замешкались, полным галопом пустил своего коня прямо на них. Донцы растерялись, и Макрео прискакал к своему полку, даже не преследуемый ими. Тем временем 1-й карабинерский полк полностью восстановил связь с главными силами Мюрата, но при этом между ним и двумя другими полками дивизии Дефранса образовался значительный интервал, заполненный вскоре русской конницей. В результате создалась большая угроза для 2-го карабинерского и 1-го кирасирского полков, которые могли лишиться всякой надежды на отступление.
Благодаря мужественному сопротивлению 1-го карабинерского полка, другие части корпуса Себастьяни получили время и возможность устроиться. Стоявшие на левом берегу Десенки 2-я легкая и 2-я тяжелая кавалерийские дивизии генералов Бордесуля и Ватье, вместо того, чтобы перейти этот ручей и построиться вместе с дивизией Дефранса на высоте позади бивуаков, предпочли пойти вправо от Тетеринки к польскому (5-му) корпусу, с которым благополучно соединились. Этот маневр оказался настолько безопасным, что им удалось забрать с собой даже имущество 4-й тяжелой дивизии. Генерал Дефранс мог сделать то же самое, однако долг повелел ему принять иное решение. В то время как две дивизии 2-го кавалерийского корпуса с такой легкостью выходили из дела, а 1-й карабинерский полк выручал сам себя, он приказал 2-му карабинерскому и 1-му кирасирскому полкам под командой бригадных генералов Шуара и Польтра двинуться на врага с целью спасения артиллерии. При этом командир дивизии, очевидно, рассчитывал на поддержку других частей французской кавалерии, еще не задействованных в бою. Оба полка поднялись на высоту, но опоздали, — казаки уже увезли большинство орудий, бросив на месте только те, у которых не было запряжек [164] . 2-й карабинерский и 1-й кирасирский полки были вынуждены расположиться на еще более опасной позиции, где постоянно возраставшая в числе русская конница охватила их со всех сторон. В особенно тяжелое положение попал 1-й кирасирский полк, находившийся на правом фланге. Из-за неслаженности движений он слишком отдалился от 2-го карабинерского полка и оказался почти в самой середине конницы Орлова-Денисова.
164
Граф В. В. Орлов-Денисов в своем рапорте от 7(19) октября 1812 г. сообщает, что при первой атаке его казачьи полки захватили «до 20-ти пушек», из которых «17 казаками увезены, а остальные без лошадей оставались на месте сражения, которые после и забраны регулярными полками». Здесь же в числе трофеев указаны 15 зарядных ящиков (Отечественная война 1812 года. Материалы Военно-Ученого Архива. Отд. 1. Т. 19. СПб. 1912. С. 26). Из другого его рапорта следует, что казаками было отбито у французов 21 орудие, из которых 10 бригадой Сысоева 3-го, 9 бригадой Грекова 18-го и 2 бригадой Карпова 2-го (РГВИА. Ф. 103. Оп. 208а. Св. 0. Д. 6. Л. 32). Два орудия были подобраны Кременчугским пехотным полком, а еще одна пушка, брошенная прислугой, стала добычей лейб-гвардии Драгунского полка (РГВИА. Ф.103. Оп. 208а. Св. 0. Д. 107. Ч. 42. Л. 18; Ф. 103. Оп. 208а. Св. 0. Д. 8. Л. 225об. — 226).
Сражение при с. Тарутине. П. Хесс
Генерал Польтр, потеряв надежду на подмогу, приказал трубить сигнал отхода, по которому 1-й кирасирский полк начал пробивать себе обратный путь сквозь линию казаков. «К несчастью, — сообщает об этом эпизоде „Рукопись карабинеров“, — вместо того, чтобы направиться в сторону 2-го карабинерского полка, он взял направление намного более назад, на лес, о котором мы уже говорили, находившийся вправо от бивуаков. Вынужденный разомкнуться и рассредоточиться, чтобы пересечь этот лес, он понес весьма большие потери» [165] . Возможно, именно в этом лесочке, кишевшем казаками, 1-й кирасирский полк и потерял своего «орла» (штандарт с позолоченной фигурой орла на навершии древка). Известно, что орлоносец полка, младший лейтенант Ж. де Берлемон, защищая «орла», получил 13 колотых ран, нанесенных казачьими пиками [166] . Согласно русским источникам, этот почетный трофей (первый в Отечественной войне 1812 г.) был взят сотником Карповым 4-м из Донского казачьего полка полковника Иловайского 10-го [167] .
165
Le Manuscrit des carabiniers. P. 539.
166
Andolenko S. Aigles de Napol'eon contre drapeaux du Tsar. Paris. 1969. P. 188.
167
РГВИА Ф. 103. Оп. 208a. Св. 0. Д. 6. Л. 39об. — 40.
После отступления 1-го кирасирского полка массы русской конницы двинулись на 2-й карабинерский полк и со всех сторон напали на него, испуская громкие крики. Но этот полк, как сказано в «Рукописи карабинеров», «держал свои ряды с великолепной стойкостью, которая внушила врагу уважение и заставила остановиться на дистанции около 15 шагов». «Долгое время, — продолжает тот же источник, — противник ограничивался тем, что пытался поколебать его ужасными воплями и ничтожным по своему воздействию огнем карабинов» [168] . Это продолжалось до того момента, когда капитан Матьё, раздраженный провокациями одного русского офицера, находившегося прямо перед ним, бросился на него, «увлекшись достойным осуждения и необдуманным пылом». Горячий француз сразил своего противника саблей, но тут же был окружен казаками и сброшен с коня ударом пики в голову. На выручку ему пришел полковник Бланкар с несколькими карабинерами, которым удалось доставить раненого капитана обратно в строй (оставшись без лошади, этот офицер все-таки попал в тот день в плен, но позже, при отступлении полка, произведенном галопом). Освобождая капитана Матьё, полковник Бланкар получил легкую рану в лицо, которое из-за этого было так сильно залито кровью, что даже испугало его подчиненных. К тому времени генералу Шуару стала ясна очевидная бесполезность и опасность дальнейшего противостояния 2-го карабинерского полка тысячам казаков, и он приказал ему отступать. Эта ретирада была для карабинеров не столь тяжелой, как для 1-го кирасирского полка, — они потеряли совсем немного людей убитыми или упавшими вместе с лошадьми. Казаки, которые находились на пути 2-го карабинерского полка, либо сами открыли ему проход, либо были опрокинуты. Часть русской конницы двигалась за карабинерами, следуя у них на хвосте и на фланге. Бланкар, чьи воспоминания использует «Рукопись карабинеров», отмечал «хладнокровие, присутствие духа, дисциплину и храбрость», проявленные его людьми, «несмотря на беспорядок отступления, проводимого в подобных обстоятельствах и под вражескими пиками» [169] . Сам полковник тогда тоже отличился. Заметив, что голова его полка направляется к лесочку, оказавшемуся ранее ловушкой для 1-го кирасирского, он своевременно почувствовал опасность и крикнул карабинерам: «Не заходить в лес!». Полк тотчас на ходу изменил направление своего движения и подался намного правее, хотя в той стороне находилось больше казаков, чем перед леском. Проложив себе дорогу сквозь эту конницу, 2-й карабинерский полк вскоре соединился с 1-м карабинерским и 1-м кирасирским полками, уже находившимися в сообщении с главными силами Мюрата. Сосредоточив все свои войска на правом берегу Чернишни, маршал выстраивал их в виде прямого угла, меньшая сторона которого была развернута фронтом на юг поперек Калужской дороги, а более длинная — фронтом на восток, растянувшись вдоль дороги. Перейдя Чернишню, 4-я кирасирская дивизия по приказанию Мюрата встала справа от — польской батареи бригадного генерала барона Ж. Б. Пельтье (начальника артиллерии 5-го корпуса), на которую тогда наступала русская пехотная колонна. За правым флангом дивизии Дефранса развернулась уступом 5-я тяжелая дивизия 1-го резервного кавалерийского корпуса (6-й, 11-й и 12-й кирасирские полки).
168
Le Manuscrit des carabiniers. P. 539.
169
Ibid. P. 540.
К тому времени два полка русской пехоты (Тобольский пехотный и 4-й егерский), возглавляемые командиром 4-й пехотной дивизии генерал-майором принцем Евгением Вюртембергским, перешли через Десенку и Рязанский овраг и продвинулись к селению Рожественно. Затем к этим частям примкнул справа 20-й егерский полк из отряда Орлова-Денисова, после чего под начальством принца Евгения оказалось 6 батальонов с тремя легкими орудиями [170] . Переправившись на правый берег Чернишни, эти войска приблизились к Калужской дороге, по которой должна была отступать вся группировка Мюрата. Правофланговый 20-й егерский полк майора А. З. Горихвостова очень лихо, с песней, ударил в штыки прямо на батарею Пельтье и уже достиг пушек, когда его атаковали карабинерские полки во главе с генералом Дефрансом. Одновременно на русских егерей обрушился с фланга 6-й кирасирский полк полковника шевалье Ж. Б. И. Мартена, находившийся во второй линии за 4-й тяжелой дивизией [171] . 20-й егерский полк успел построиться в каре, но французские карабинеры и кирасиры прорвали его и изрубили многих солдат (потери полка в тот день составили 336 человек, в т. ч. 180 убитыми и пропавшими без вести) [172] . Согласно «Рукописи карабинеров», эта успешная атака, в которой полковник Бланкар был ранен пулей в руку, явилась главной причиной остановки, а потом и отступления русской колонны. Сам принц Евгений Вюртембергский, отмечая в своих воспоминаниях «львиную храбрость» 6-го кирасирского полка, утверждал, что 20-й егерский полк, «встреченный конницей, потерпел потерю и выручен был уже другими двумя полками, с которыми и продолжал наступление» [173] . Тем не менее, захватить польскую батарею и перекрыть Калужскую дорогу русским не удалось. Хотя вскоре пехоту принца Евгения поддержали полки 1-го кавалерийского корпуса генерал-адъютанта барона Е. И. Меллера-Закомельского и 12 орудий конно-артиллерийской роты o 2, этих сил было недостаточно, чтобы помешать организованному отходу всей группировки Мюрата. Казачьи полки, находившиеся поблизости, не проявили должной активности, — захватив парк резервной артиллерии и экипажи, расположенные у Рожественно, они слишком увлеклись грабежом этой добычи (здесь в их руки попала часть багажей самого неаполитанского короля). Другой крупный отряд конницы Орлова-Денисова, пройдя мимо деревни Бринево (называемой также Гринево или Горнево), устремился дальше на север и вышел к Калужской дороге севернее Спас-Купли, где находилось дефиле, по которому группировке Мюрата предстояло отступать к селу Вороново. Чтобы прикрыть этот важный проход от нападения казаков французский маршал заблаговременно послал к Спас-Купле 1-й и 3-й пехотные полки Вислинского легиона (из дивизии Клапареда) и весь 4-й кавалерийский корпус Латур-Мобура, насчитывавший около 700 всадников. Отбросив русскую конницу, эти части удерживали дефиле до подхода главных сил Мюрата. Последние тем временем отступали в полном порядке, преследуемые только кавалерией и слабым отрядом Евгения Вюртембергского, и около 13 часов остановились на позиции под Спас-Куплей, причем части польской и французской пехоты были построены в каре. Спустя два часа огонь русской артиллерии совершенно затих, и французы спокойно ретировались к Воронову.
170
Ha 6(18) октября Тобольский пехотный, 4-й и 20-й егерские полки насчитывали вместе 3332 человека (РГВИА. Ф. 103. Оп. 209а. Д. 59. Л. 16 и об.). Кроме того, Тобольскому полку были приданы 3 легких орудия из 4-й артиллерийской бригады. Наступлению этого отряда содействовала также часть казаков графа Орлова-Денисова.
171
Le colonel baron Martin (1772–1852). «Carnet de la Sabretache». o 182. Fevrier 1908. P. 91–92.
172
РГВИА Ф. 103. Оп. 208a. Св. 0. Д. 107. Ч. 42. Д. 23.
173
Виртембергский E. Воспоминания герцога Евгения Виртембергского о кампании 1812 года в России, служащие объяснительным дополнением ко многим вышедшим об этом предмете сочинениям. // Военный журнал. 1848. Кн. 3. С. 62–63.
В результате пассивности русских корпусов (как тех, которые наступали по большой дороге из Тарутино и после занятия Винкова остановились на левом берегу Чернишни, так и тех, которые под общим руководством генерала от кавалерии барона Л. Л. Беннигсена наступали от Дедневского леса и остановились на линии деревень Рожественно и Круча), отход французских войск к Воронову не встретил затруднений. Общие потери группировки Мюрата 18 октября составили 2795 человек (790 убитых, 426 раненых, 841 пленный и 310 пропавших) [174] . Русские войска потеряли более 1500 человек [175] . Из корпусов французской резервной кавалерии особенно пострадал 2-й, потерявший 806 человек, в т. ч. 104 убитыми, 287 ранеными, 176 пленными и 239 пропавшими (большинство последних также следует причислить к пленным). Среди тех, кто попал в плен, оказался и начальник штаба дивизии Дефранса штабной полковник (adjudant-commandant) барон Ж. Мержес [176] . В 1-м карабинерском полку были ранены 3 офицера (лейтенант Байе, попавший при этом в плен, младшие лейтенанты Пирр и князь де Бово-Краон, которого вынес из боя вахмистр Гийо). Во 2-м карабинерском 1 офицер (капитан Анго) был убит и 10 ранены (полковник барон Бланкар, капитаны Де Прео и Матьё, лейтенант-старший адъютант Сотро-Дюпар, лейтенанты Крево и Прюдомм, младшие лейтенанты Де Майи, Мазукки, Пэи и Дювико), причем трое из них (Матьё, Прюдомм и Дювико) попали в плен. 1-й кирасирский полк потерял 8 офицеров [177] . Об убыли прочих чинов этих трех полков есть данные
174
Потери войск Мюрата в бою 18 октября показаны в подлинной ведомости, хранящейся во французском Военно-историческом архиве (Archives Historiques de la Guerre) и опубликованной в приложениях к мемуарам Беннигсена (Bennigsen L. Memoires. T. 3. Р. 264). Согласно этому документу, четыре резервных кавалерийских корпуса потеряли 1180 кавалеристов (1-й корпус — 186, 2-й — 806, 3-й — 161, 4-й — 27) и 209 артиллеристов, 5-й армейский корпус — 1311 человек, 2-я пехотная дивизия — 29, дивизия Клапареда — 54 и три саперных роты под командой полковника Мишеля — 18.
175
В отечественной литературе принято считать, что общие потери русских войск в «Тарутинском сражении» составляли 1204 человека. Однако данная цифра, взятая из официальных документов, фактически включает урон только пяти корпусов армии М. И. Кутузова — 2-го, 3-го и 4-го пехотных, 2-го и 3-го кавалерийских. При этом потери 4-го пехотного корпуса, учтенные в итоговой ведомости, оказались заниженными. В последнюю включены 63 нижних чина, потерянных этим корпусом, тогда как в более полной корпусной ведомости от 18(30) ноября 1812 г. указаны 3 офицера и 110 нижних чинов, выбывших из строя 6(18) октября (РГВИА. Оп. 208а. Св. 0. Д. 107. Ч. 42. Л. 7об. — 8; Там же. Оп. 209а. Д. 64. Л. 29). С учетом этой ошибки итоговая ведомость должна включать 1254 чел. Кроме того, к этой цифре следует прибавить урон казаков Орлова-Денисова, которые, согласно рапорту их начальника от 7(19) октября, потеряли 176 человек (Отечественная война 1812 года. Отд.1. Т. 19. С. 26), а также потери 1-го и 4-го кавалерийских корпусов, не представивших свои ведомости в Главную квартиру. Известно, впрочем, что в 1-м кавалерийском корпусе лейб-гвардии Уланский полк 6(18) октября потерял 53 нижних чина, а лейб-гвардии Драгунский — 23 (Бобровский П. О. История лейб-гвардии Уланского Ея Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны полка. Приложения к 1 тому. СПб. 1903. С. 230; Дубасов Н. В. История лейб-гвардии Конно-гренадерского полка. Т. 2. СПб. 1903. С. 202). У лейб-гусар известно только число убитых нижних чинов 8 (Манзей К. История лейб-гвардии Гусарского Его Величества полка. 1775–1857. СПб. 1859. Ч. 2. С. 77). В месячном рапорте Нежинского драгунского полка от 1(13) ноября 1812 г. (РГВИА. Ф. 489. Оп. 1. Д. 2461. Л. 166об.) отмечено только, что 6(18) октября в полку была убита одна строевая лошадь (раненые люди и лошади в подобных документах не указывались). Таким образом, можно предположить, что весь этот корпус потерял не менее ста нижних чинов. Получается, что вместе с казаками и 1-м кавалерийским корпусом русские войска потеряли в бою при Винково свыше 1500 человек.
176
Bennigsen L. Memoires. Т. 3. Р. 264. Граф Орлов-Денисов в своем рапорте от 7(19) октября 1812 г. указал, что при первой атаке на левый фланг французских войск казаками были пленены «генерал-адъютант» Мержес, 30 офицеров и 475 солдат (Отечественная война 1812 года. Отд. 1. Т. 19. С. 26). Лейб-гвардии Драгунский полк, также действовавший против левого фланга французов, взял в плен 8 офицеров и 325 рядовых (РГВИА. Ф. 103. Оп. 208а. Св. 0. Д. 8. Л. 225об. — 226).
177
Le Manuscrit des carabiniers. P. 541. Martinien A. Tableaux par corps et par batailles des officiers tu'es et bless'es pendant les guerres de l'Empire (1805–1815). Paris. 1898. P. 518–521. У А. Мартиньена в списке офицерских потерь 2-го карабинерского полка за 18 октября отсутствует капитан Анго, но далее упомянут младший лейтенант с такой же фамилией, убитый под Сморгонью 6 декабря 1812 г. В числе раненых офицеров 1-го кирасирского полка он ошибочно указал капитана 9-го кирасирского полка К. Орио, переведенного в 1-й полк только в 1814 г., но при этом не упомянул младшего лейтенанта Ж. де Берлемона.
178
Le Manuscrit des carabiniers. P. 541.
179
Schehl K. Mit der Grossen Armee 1812 von Krefeld nach Moskau. D"usseldorf. 1912. S. 67–68.
П. В. Митрошенкова
Малоярославец накануне Отечественной войны 1812 года
Сражение за Малоярославец 12/ 24 октября 1812 года, решившее исход войны с Наполеоном, принесло много горя мирным жителям города.
Восстановленный в статусе уездного, Малоярославец в первое десятилетие XIX в. стал понемногу богатеть и благоустраиваться. Все больше появлялось каменных домов, расширялись и выравнивались улицы и площади… После сражения за город, вернувшиеся в него жители нашли лишь обгорелые развалины. Пробитые ядрами главы собора и приходских храмов, разоренный монастырь, всего несколько уцелевших жилых домов… Восстановление города после войны шло трудно и долго. И облик его со временем менялся. Планы и описания города после Отечественной войны 1812 года показывают нам Малоярославец совершенно не похожим на тот город, каким он был до нее. Только церкви не изменили своего местоположения. Представить себе, каким был городок, ставший, по словам графа Сегюра, «страшным полем битвы, на котором закончилось завоевание мира», можно на основе сопоставления отдельных документов ГАКО с описанием города и уезда 1775 года [180] , топографическим описанием Малоярославецкого уезда Калужского наместничества 1785 г. [181] и копиями планов города 1768 г., 1808 г., 1810–1811 гг., а также с копиями планов Малоярославецкого сражения, выполненными русскими и французскими картографами [182] . Общее, весьма краткое, описание города на момент сражения дано в работах В. И. Ассонова [183] , архимандрита Л. Кавелина [184] , А. Е. Дмитриева [185] и А. А. Васильева [186] . Однако, цельного представления о городе, его площади, застройке, занятиях населения в работах названных авторов нет. Не претендуя на полноту освещения данного вопроса, мы попытаемся дать описание Малоярославца накануне Отечественной войны 1812 года, каким оно представляется по выявленным к настоящему моменту архивным материалам.
180
Описание города и уезда 1775 г. // Малоярославец. Материалы для истории города XVII–XVIII столетий. М., 1884. С. 34–36.
181
Топографическое описание Калужского наместничества. СПб., 1785. Сс. 34–37.
182
См. план H. Миловидова в кн.: В тылу армии. Калужская губерния в 1812 году: обзор событий и Сборник документов. М., Калуга, 1912. С. 45. И др.
183
Ассонов В. И. Малоярославец и малоярославецкие юбилейные торжества 1912 года. Калуга, 1914. Сс. 11–13; Ассонов В. И. Обзор событий 1812 года в пределах Калужской губернии // В тылу армии. Калужская губерния в 1812 году: обзор событий и Сборник документов. М., Калуга, 1912. С. 42–43.
184
И[еромонах] Л[еонид Кавелин]. Историческое описание Малоярославецкого Николаевского общежительного монастыря. М., 1903. С. 53–55.
185
Беспалов В., Дмитриев А. Малоярославец. Калуга, 1962. С. 75–84.
186
Васильев А. А. Сражение при Малоярославце 12 октября 1812 года // Малоярославец. Очерки по истории города. Малоярославец. 1992. С. 27.
Кроме общего безусловного интереса данной темы для Музея 1812 года, непосредственным толчком для ее изучения стала подготовка новой экспозиции Музея «Малоярославец и 1812 год» и, в частности, — макета города начала 1812 года. Сбор материала для его подготовки и стал отправным моментом для написания предлагаемой работы.
К 1812 году Малоярославец был совсем небольшим — одним из самых маленьких городов Калужской губернии. В окружности его было всего 4 версты и 300 саженей (около 8640 м) [187] . Эти данные относятся к концу XVIII столетия, но сохранившиеся в уездных, городских и губернских фондах документы позволяют сделать вывод о том, что к 1812 г. «городская межа» не меняла своего положения и только возобновлялась «по утвержденному Высочайше плану» [188] . Представляла она собой, скорее всего, небольшой вал, за которым был вырыт тоже небольшой ров. С северо-восточной стороны городской вал начинался от реки Лужи, за Спасскими садами (приблизительно район современной 1-й Лесной улицы). Затем межа шла неровной линией в юго-восточном направлении, не доходя до современной улицы Московской сворачивала к юго-востоку, полукольцом огибала город по относительно высоким местам, причем самая удаленная от реки и самая южная точка находилась примерно у середины современной улицы Ленина. Заканчивался вал у истоков речки Филатки (или Филатовки). Ее русло служило юго-западной границей города. С северо-запада городская территория ограничивалась рекой Лужей.
187
Топографическое описание… С. 34.
188
Государственный архив Калужской области (ГАКО). Ф. 160. Оп. 4. Д.7.
В конце XVIII в. в городе было 4 площади, 10 улиц и переулков [189] . Не совсем понятно, правда, какие из узких и кривых окраинных улочек считать отдельными улицами и переулками, поэтому проверить по имеющимся картографическим материалам эту информацию не удалось.
К 1812 году, восстановленный в числе уездных городов Калужской губернии [190] , Малоярославец стал постепенно менять свой облик, согласно утвержденному еще Екатериной II «регулярному» плану. В центре города возникла обширная Торговая площадь правильной прямоугольной формы. От нее отходило несколько прямых и довольно широких улиц. Но можно предположить, что ближе к окраинам эти улицы становились все более узкими и кривыми. Это подтверждается и планом Малоярославца 1810-11 гг. Единственная, имеющаяся в нашем распоряжении копия с французского плана сражения, на которой улицы города мы видим прямыми и строго перпендикулярными друг другу, не может служить надежным источником в данном случае, поскольку на ней не совсем верно показаны и ведущие в город дороги.
189
Малоярославец. Материалы для истории города XVII–XVIII столетий. М., 1884. С. 35. В описании того же 1775 года, составленном в воеводской канцелярии месяцем раньше, говорится о 8 улицах (С. 34.)
190
Указом Павла I от 31 декабря 1796 года город был переведен в «заштат». Восстановлен в числе уездных указом Александра I от 1 января 1802 г. и Сенатским указом от 24 апреля 1802 г. См.: Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). Изд. 1-е. СПб., 1839. Т. 24. С. 269; Там же. Т.27. С. 1, 124.
По сторонам улиц и по периметрам площадей небольшого уездного города для стока воды рыли канавы, но это мало помогало во время весенних и летних дождей и зимних оттепелей. Тогда по многим улицам нельзя было ни пройти, ни проехать.
Самой большой площадью в городе была центральная Торговая площадь. Ее образовывали с одной стороны Присутственные места и общественные деревянные лавки, с другой частные строения и приусадебные участки. Здание Присутственных мест с двумя флигелями (сохранившееся в несколько перестроенном виде до наших дней) было построено в 1810 году [191] . Проектный план его, относящийся к 1808 г., с указанием всех, находившихся в то время на площади построек, сохранился в фондах Калужского краеведческого музея [192] . Благодаря этому мы точно знаем, как выглядела тогда центральная площадь Малоярославца. Вероятно, ее внешний облик мало изменился за следующие 4 года.
191
ГАКО. Ф. 32. Оп. 19. Д. 437. Л. 2.
192
Калужский государственный объединенный краеведческий музей (КГОКМ). Инв. o КЛ 437.