От Терека до Карпат
Шрифт:
И он стал вспоминать турецкую войну и войну недавнюю – японскую. Русско-японская война осталась в народе почти неизвестной. Неуспехам русского оружия сильно радовалась российская социал-демократия, и, стало быть, измена Стесселя и нерешительность Куропаткина стали главными моментами происшедшего.
Подвиг народа был забыт. А жаль. Те же японцы, празднуя победу под Цусимой и Мукденом, никогда не забывают упомянуть о доблести русского солдата, подчеркивая тем самым весомость своих успехов.
В апреле 1904 года император Николай II подписал указ о формировании Кавказской конной бригады. С этого времени война с Японией стала частью истории
О том, как они воевали, и вспомнил старый казак.
В полночь офицеров позвали в палатку командира. Орбелиани был краток:
– Японцы атаковали позиции Орловского полка на Анпинлинском перевале. Командир полка попросил помощи. Пойдут 1-я и 2-я сотни князя Бековича-Черкасского и подъесаула Мистулова. Старшим отряда назначен есаул Балк. С казаками пойдут полковник Хоранов из Штаба командующего и капитан Григорьев из Севского полка.
Сотни через полчаса прибыли на позиции орловцев. Японцы наступали бесшумно, были слышны только короткие команды их офицеров. Так же бесшумно они бросились на левофланговый батальон орловцев. Возглавлял атаку офицер с короткой саблей в руке. Едва он достиг большого валуна в пяти метрах от окопа, как из-за камней на него бросился казак с кинжалом. Одно движение – и офицер с воплем покатился по камням. Бежавшие за ним следом солдаты открыли огонь, но были сразу расстреляны в упор. Остальные цепи залегли, началась перестрелка. Противники, разделенные каким-то десятком метров, стреляли по ружейным вспышкам, не жалея патронов.
Японские капралы несколько раз пытались поднять своих солдат, но те не желали вставать, опасаясь плотного огня своих и чужих. Наконец несколько десятков пехотинцев поднялись и с примкнутыми штыками бросились вперед.
Рукопашная схватка в кромешной тьме продолжалась несколько минут. Здоровенные орловцы действовали кулаками и прикладами, казаки кололи кинжалами. Не выдержав яростного натиска, неприятель побежал и остановился только после встречи со своим резервом. На этот раз японцы отступили примерно на километр и затихли.
Лежащий рядом с Мистуловым казак со вздохом сказал:
– Ну, сейчас начнет из пушек лупить.
– Не бойся, в темноте трудно попасть, да и снизу стрелять тяжело, – успокоил его Мистулов, отирая кровь с разбитой брови.
Минут через двадцать, дав с полсотни залпов из орудий, японцы снова пошли в атаку. Бой продолжался почти два часа. Стойкость защитников злила неприятеля, но сделать ему ничего не удавалось. Даже раненные казаки и офицеры в тыл не шли, отстреливались до последнего. У сотника Кужуева была прострелена нога, капитан Григорьев был ранен в плечо, но оба они не покидали своего укрытия, прикрывая фланг первой сотни. Сильно посекло осколками командира орловцев подполковника Габаева. Когда молодой санитар, теребя его за рукав, в третий раз жалобно протянул: «Ваше высокоблагородие, в госпиталь вам надо», – тот, не выдержав, рявкнул:
– Мать твою! Я кто, командир полка или обозник, чтобы в тылу воевать? Пошел вон!
Потом, увидев растерянное лицо солдата, смягчился:
– Ты, братец, иди лучше к полковнику Хоранову, его, слышал, уже в 6-й раз ранило.
– В седьмой, – безнадежно махнул рукой санитар. – Да только и он в госпиталь не хочет. Ругается…
Позиции
Казаки 1-й сотни, заняв ближайшие высоты, прикрывали огнем солдат-орловцев, выносивших с собой раненых и убитых. Самим отступать было труднее.
Есаул Балк в своем рапорте на имя командира полка писал: «Потеряв почти половину своего спешенного состава, отступая под сильным огнем неприятеля, остатки двух доблестных сотен не оставили на позициях своих раненных товарищей и офицеров, вынесли их с собой».
Японцы хотели было преследовать казаков, но генерал Орбелиани послал на подмогу отряду Балка чеченскую сотню. Чеченцы, размахивая саблями, с гиком кинулись на врага, и японцы сразу залегли.
Бой закончился.
Вечером того же дня у полуразрушенной китайской деревни были построены сотни Мистулова и Бековича-Черкасского. К ним подъехали Орбелиани и командир полка Блаутин. Здесь уже стоял и полковой священник. Раздался звук горна, затем команда:
– На молитву! Папахи долой!
В чистом воздухе далеко разнеслось пение десятков голосов. Пережившие бой терцы и кубанцы набожно крестились.
Молитва закончилась командой:
– На-кройсь!
Орбелиани подошел к фронту построенных сотен. Есаул Балк начал рапортовать, но командир бригады прервал его.
– Убитых?
– Одиннадцать. Раненых 30, в том числе сотник Кужуев и подъесаул Мистулов.
Орбелиани стал обходить сотни. Его внимание привлек стоявший сбоку урядник, с головы до ног покрытый грязью.
– Где это ты, братец, так вымазался?
– На перевале, ваше превосходительство. С япошкой сцепился в темноте.
– Ничего, почистишься. Какой станицы?
– Пришибской, ваше превосходительство!
– Отпиши домой, славно дрался!
Орбелиани обнял урядника.
Вопрос о поражении в войне с японцами слишком жгуч для национальной гордости великороссов. Нет спору, что она была чужда русскому народу, но русская дипломатия всячески уклонялась от войны, а японская военщина, вкупе с токийскими политиками, войну развязывала. Разгулявшемуся от легких побед над китайцами и корейцами самурайскому духу стало тесно на островах. Япония, вступая в рискованное единоборство с Россией, воевала, по сути дела, за право разграбления Китая, за подчинение Кореи, за ослабление русской конкуренции на берегах Тихого океана. Токио играл ва-банк: в случае японской победы Россия теряла большую долю своего международного престижа, а империя микадо вступала в ранг ведущих мировых держав.
Но все-таки, почему Россия не стала победительницей?
Представим себе громадное пространство от Читы до Владивостока и от Николаевска до Порт-Артура и мысленно рассредоточим на этой обширной территории 90 тысяч солдат, расставим по холмам 148 пушек и 8 пулеметов. Много это или мало? А именно с такими ничтожными силами Россия встретила вероломное и хорошо подготовленное нападение самураев.
Отличная кадровая армия России даже не была стронута с западных рубежей, сдерживая угрозу возможного нападения двух заклятых врагов – Германии и Австрии. На полях Маньчжурии воевали главным образом солдаты, наспех взятые из запаса, и малоопытные казаки сибирских соединений. Денно и нощно по стыкам рельсов Сибирской магистрали стучали колеса военных эшелонов: это наши деды и прадеды ехали погибать под Инкоу, Мукден и Ляоян.