От утра до вечности
Шрифт:
Напуганная и ничего не понимающая, Саарите натянула первые попавшиеся туфли и выхватила случайную накидку. Руки тряслись от чувства беспомощности, вызванного потерянным контролем над магией. На что она способна без сил? Какой бы ни была опасность, ей нечего противопоставить!
Со стороны обычно тихого по ночам коридора послышались тяжёлые, уверенные шаги и отражающийся от стен металлический звон. Кто-то неспешно приближался к комнате. Взгляд на окно. Высоко. Заклинанием падение не смягчить, зато можно стать лёгкой мишенью. Оставалось одно: выскочить
– Милая, не торопись! Будешь смирной – я тебя не трону! Жена мне ещё нужна.
Донёсшиеся сзади слова Гёльтера Саарите расслышала с большим трудом: всё перекрывали стук сердца и каблуков. Дверь. Лестница. Нога чуть не соскользнула со ступени. Саарите успела ухватиться за стену, не заметила, как ободрала ладонь. Всё неважно, пока она может бежать. А шаги приближались. Преследователь точно бегал лучше. И не стоило сомневаться, что случится, когда расстояние уменьшится в достаточной степени.
Удар по панели срочной активации. Прыжок в портал. Даже не думая, куда тот ведёт. Оказавшись по другую сторону, Саарите ринулась вперёд – к тёмному лесу. Влияние блокираторов всё ещё не давало использовать магию, двигаться приходилось почти вслепую, моля хоть что-то высшее, чтобы ноги предательски не подвернулись на скользкой грязи.
Хруст ветвей под чужими ногами. Выстрел мазнул по руке, оставляя глубокую царапину. Саарите тихо вскрикнула и чуть не запнулась, когда сломался каблук. Пришлось спешно сбросить туфли. Напоролась ногой на ветвь. Прикусила губу и, игнорируя боль, понеслась дальше, стараясь сильнее вилять, лишь бы Гёльтер не смог прицелиться.
Вперёд. Под треск ветвей и ткани, хлюпанье луж и грязи. Только вперёд. Нельзя останавливаться. Несмотря на боль в ногах и ободранные руки. Погоня и выстрелы заставляли мчаться как никогда быстро. Страх заставил забыть о самом слове «усталость».
Кладбище. Как и почему случай привёл именно сюда времени думать не было. Со стороны точно была калитка. Саарите свернула к ней, всей душой надеясь, что память права. Да. Но её заело. Пришлось напрячься и перемахнуть. Острый край железного прута оставил длинный порез на голени. Даже так, бежать всё ещё можно. Нужно. Но…
Силы закончились. Запнувшись о собственную ногу, Саарите растянулась на брусчатке. Голова шла кругом, лёгкие горели, живот скрутило спазмом, а трясущиеся конечности отказывались поднимать тело. Она едва успела приподняться на руках и обернуться, когда быстрые шаги послышались совсем близко.
– Я же просил быть смирной, – резко крикнул Гёльтер, тоже успев запыхаться. – Мне не нужно тебя устранять. Но вот усмирить не помешает.
Саарите с ужасом глядела на направленное на неё дуло рэльта. Попытки собрать магию только пускали огонь по венам, смешиваясь с болью от ран. Значит, вот то неудачное решение, с последствиями которого не совладать?
Впереди возникла фигура в плаще-накидке. Удар посохом выбил артефакт из рук Гёльтера, а следующий – в
Серый спаситель обернулся. Знакомые красные глаза горели знакомым же потусторонним огнём, который должен был пугать, но вместо этого касался груди успокаивающим теплом. Тем самым, что пять лет назад в дождливый день спасало от пронизывающего ветра.
– Что прикажете, молодая ноттери? – спросил смотритель, широко улыбаясь всё той же злой улыбкой и поигрывая посохом.
Голос не слушался, и в первый раз Саарите смогла только беззвучно открыть рот. Нервно сжав подол грязной порванной юбки, она глянула на Гёльтера.
– Нельзя убивать, – выдавила с трудом. – Должен предстать… Перед судом.
– Ка-акая жалость, – протянул смотритель. И хотя голос не знаком, Саарите точно знала эти интонации, прекрасно представляла, как исказило бы их магическое преобразование.
Стукнул по брусчатке конец посоха. Из земли вырвались корни и крепко скрутили Гёльтера, сплелись вокруг него тугим коконом. Саарите показалось, что она услышала хруст, но главное, что предатель жив, а не все ли целы у него кости. И не потерял ли он сознание от боли. Она сама готова была в любой момент отключиться.
– Вы ведь… – Саарите попыталась сформировать мысль, но хрипло закашлялась.
– Для начала выровняйте дыхание и придите в себя, – прервал смотритель и опустился рядом на колено.
Положив посох рядом, он осторожно перехватил лодыжку Саарите, приподнял ногу и хмуро осмотрел повреждения. С холодных пальцев сорвались красные огоньки и скользнули по ранам, прижигая. Саарите поёжилась: в прохладной ночи, от которой плохо защищали тонкое платье и лёгкая накидка, ледяные руки заметно морозили. Жжение в ранах едва ли помогало согреться. Зато само присутствие хранителя постепенно возвращало спокойствие, способность здраво мыслить и складывать слова в предложения.
– Значит, это вы играете утром? – поинтересовалась полушёпотом, пока смотритель обрабатывал повреждения на руках.
Для того, кто больше походил на ожившее каменное изваяние, он действовал на удивление бережно, хотя некоторая неловкость выдавала, что заботиться о ком-то для него отнюдь не обыденность.
– Отдыхаю так после ночи, – признался на удивление легко.
– Но почему до последнего не показывались? И не назывались?
– Не хотел. Особенно сначала. Я же знаю, как вы на меня реагируете.
Что-то дёрнуло Саарите посмотреть туда, где должна находиться статуя. Постамент пустовал. На вопросительный взгляд смотритель ответил кивком.
– Теперь, я так понимаю, захотели?
– Какими бы ни были мои желания, контракт обязывал вас защитить. Или что-то вроде того. – Усмешка. – Даже без него я бы не остался в стороне. – Смотритель убрал под плащ обратившейся флейтой посох, поправил одежду Саарите и поднял её на руки. – А теперь должен вернуть вас домой. И не пытайтесь говорить, что сами можете идти. С такими ступнями вы едва ли сможете стоять.