Шрифт:
========== Только утро ==========
Раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз. Тонкая мелодия флейты серебристой нитью переплелась с потоками лёгкого ветерка. Раз-два-три. Нежные лучи рассветного солнца запутались в растрепавшихся волосах цвета розового персика. Раз-два-три. Летящая юбка, промокшая снизу от росы, казалась большим цветком. Раз-два-три. Переливающиеся всеми цветами пастельной радуги искры срывались с взмывающих в танце рук. Раз. Танцовщица застыла, вслушиваясь в последние ноты плавно затихающей мелодии, поклонилась невидимым зрителям и отошла к раскидистому дереву на краю поляны. Села и привалилась к стволу, переводя дыхание.
– Спасибо и за
– Я играю не ради вас, – раздался с другой стороны дерева изменённый магией голос.
– Знаю. И всё же вы продолжаете приходить сюда, в то же время не пытаетесь прогнать меня.
– Кто бы посмел прогонять молодую ноттери{?}[титул, по положению в иерархии можно провести аналогию с маркизом] на её же землях?
Саарите усмехнулась, совсем не аристократично вытянула ноги и скинула туфли на низком каблуке. Да, эти земли – часть владений рода Бьенерилу. Её старший брат – Мактеш – в будущем станет главой семьи, а ей, унаследовавшей магию призыва, суждено перенять обязанности хранителя и поддерживать уже существующие контракты с духами или – при большой необходимости – заключать новые. Поэтому ей не грозило после свадьбы уйти в другую семью, но и власти она не имела. К хранителям обращались по необходимости, в остальном они держали связь только с другими магами, а обязательное посещение светских мероприятий, участие в политике и прочий аристократический долг ложился на плечи главы.
– Тот же, кто смеет скрываться, несмотря на моё желание увидеться.
– Эта встреча не принесёт вам ничего хорошего, молодая ноттери.
Упрямо поджав губы, Саарите показательно недовольно выдохнула. Она вообще-то уже встречалась с духами, некоторые из которых выглядели настолько… Впечатляюще, что создание этого из мира при всём желании не переплюнет. Однако незнакомец, несмотря на все заверения, оставался непреклонен и даже имя называть отказывался.
Обидно, но больше, чем раскрыть личность незнакомца, хотелось, чтобы он продолжал приходить сюда. Пускай их не связывало ничего, кроме утра на поляне, но даже если из года в год почти каждый день проходить мимо одного и того же человека, чувствуешь, что он становится особенным, частью жизни, что уж говорить о том, с кем иногда разговариваешь. Удивительно, конечно, продолжать при этом ничего не знать о собеседнике. Даже почему ходить повадился в это место и в это время.
***
Познакомились они – хотя тут ещё стоит задаться вопросом, что именно считать знакомством – по воле случая и разыгравшегося любопытства Саарите шесть лет назад, когда ей едва исполнилось пятнадцать.
С Саарите дело обстояло просто: сильнее и послушнее всего её магия проявляла себя утром, поэтому с ранних лет вошло в привычку встречать рассвет, практикуясь в колдовстве. Сначала постигала теорию, потом стала вместе с учителем посещать тренировочную площадку близ леса. Получив от него все необходимые для этой ступени развития знания и ещё не имея возможности перейти на следующую, начала тренироваться сама, и однажды летом, с порывом ветра уловив мелодичный звук, нашла поляну. Саарите всегда любила танцевать, и в тот момент сама не заметила, как закружила среди цветов.
И только к концу мелодии задалась вопросом: «Откуда ж музыкант в сей глуши взялся?» До населённых пунктов далековато для утренней прогулки. Сама-то пользовалась телепортационным проходом между домом и площадкой. Путешественник? Чудак? Саарите так и не смогла найти музыканта, только примятую траву, однако, придя сюда следующим утром, вновь услышала флейту.
Так она продолжала
Не дождавшись конца мелодии, Саарите попыталась подобраться к музыканту, да только не хватило ей скрытности: музыка стихла, а по ту сторону дерева и в этот раз ожидала лишь примятая трава. Она уж боялась, что на этом всё закончится, но следующим утром флейта снова звучала.
Саарите предприняла ещё не одну попытку подкрасться, однако музыкант каждый раз замечал это и успевал уйти. В конце концов, она сдалась, просто села у дерева, так и не пересёкши невидимую черту, и спросила, почему же он избегает встречи, впрочем, не сильно надеясь на ответ: незнакомец мог уже уйти.
– Потому что вам не стоит меня видеть, – всё же ответил он.
Голос оказался приятным, однако натренированный слух и познания в магии позволили сделать вывод, что звучание ненастоящее. Улавливались свойственные преобразованию неровности.
– Я не осуждаю за внешность, – попыталась возразить Саарите.
– Дело не в осуждении. Вам в любом случае не стоит.
– Нет так нет, – она пожала плечами. – А имя назовёте?
– Не назову.
– Ишь, скрытный какой… – вырвалось неподобающее молодой аристократке бурчание. – Ну и ладно. А я Саарите. Мне нравится, как вы играете. Вы ведь продолжите?
– Пока вы не пытаетесь мне мешать – да.
– Тогда до встречи следующим утром! – в тот день Саарите не могла задержаться, так что была вынуждена прекратить расспросы и поспешить домой.
Несмотря на полученный ответ, до следующего утра, отвлекая от дел и мешая спать, в голове крутился один вопрос: «Придёт ли музыкант снова?» Да, его не спугнули попытки раскрыть, но что если после разговора он посчитает Саарите слишком навязчивой? И решит найти другое место. Не зря же в такой глуши играл – явно лишнее внимание не любил. Жаль только понимание этого факта не смогло угомонить Саарите. Она ведь считала, что без переливчатых звуков флейты поляна потеряет весомую часть своего очарования и станет… Обычной. Для утренних танцев с тем же успехом выходить можно в сад у дома.
Однако или навязчивости оказалось недостаточно, или любовь именно к этому месту пересилила, но незнакомец продолжал возвращаться несмотря на то, что теперь Саарите чаще пыталась завести беседу.
Незнакомец всегда говорил, что играет не для неё, однако очень чутко реагировал на изменения в настроении. Когда Саарите грустила, мелодия становилась печальной и задумчивой, когда радовалась – бодрой и весёлой. Чем дальше, тем сложнее понять, подстраивалась музыка под танец или танец под музыку – они словно были созданы друг для друга. И ведь на деле объединял их не только утренний танец под музыку.
***
В год, когда Саарите исполнилось шестнадцать, сезон дождей в конце весны сильно затянулся. Вновь проснувшись чуть свет, – ещё бы свет было видно сквозь тучи – она подтащила стул к окну, забралась на него с ногами и скучающе рассматривала водяные дорожки на стекле. В такую погоду на улице не позанимаешься, да вот привычка рано вставать отказывалась учитывать это прискорбное обстоятельство.
Рядом на полу с такой же тоской в чёрных глазах лежала Шельви – большая белая и самая любимая собака. Да, её отпускали гулять на территории усадьбы, но бегать без младшей хозяйки не так интересно. Саарите наклонилась и почесала за пушистым ухом.