От встречи к встрече
Шрифт:
Прошлым...
Нет ничего подлее приходящей старости и одиночества. Кому, как не старикам это известно? На склоне лет, когда подводит память, а кровь холодеет, всякий человек чувствует близость к богам, которых он почитает и страшится встречи с небожителями, опасаясь их немилости. Глядя на свое отражение в зеркале, он с ностальгией вспоминает ту пору, когда совершал безумства и ошибки, не задумываясь о последствиях, искренне веря в свою правоту. Нет в эти минуты у старика иного желания, нежели возвратить годы своей юности, разделенной со старческой дряхлостью и немощностью многими десятилетиями.
Вспоминала сейчас о своей молодости и Сальве Винтоцци, нареченная Жрицей Крови.
Ближе к полуночи, закончив вечерний туалет, девушки удалились, оставив свою госпожу в одиночестве. Старуха поднялась с кресла, подошла к кровати, однако ложиться не стала. Вместо этого она взяла со столика маленькую старинную монетку, крепко сжала ее в кулачке. Шаркающей походкой Сальве приблизилась к дверям, что вели из спальни в темный коридор, прислушалась к разговорам слуг, тушивших свечи по всему дому. Выждав еще какое-то время, она сняла с подсвечника горящий огарок свечи, нерешительно отворила дверь и вышла из спальни.
По счастью, ей удалось незаметно для прислуги пройти по коридору до читальни. Старуха зашла в небольшое, погруженное во тьму помещение, плотно затворила за собой дверь. Только теперь она с облегчением вздохнула и принялась растирать ладонью бледное от волнения лицо. Со смешанными ощущениями усталости и чего-то близкого к эйфории от близости достижения своей цели, Сальве торопливо зажгла стоявшие на столе свечи.
Некоторое время она рассматривала стенные полки, выискивая среди множества старинных книг ту единственную, что была ей сейчас интересна. Книгой этой являлась небольшая рукопись, написанная два века назад чародеем Аль-Камедом, тем самым, который, как поговаривают, сумел создать философский камень и обманул приближающуюся к нему старость. Бессмертным, впрочем, тот чернокнижник не был, поскольку погиб нелепой смертью, от руки собственного раба. Колдуна отправил на серые равнины обычный удар кинжалом в сердце, а знания, которыми обладал чернокнижник, ушли в небытие в тот же самый миг, как Аль-Камед испустил дух. Какая насмешка судьбы, какая невообразимая потеря!
Обнаружив искомую рукопись, Сальве взяла ее в руки, принялась перелистывать страницы в поисках рисунка, что не давал ей покоя все последние месяцы. Найдя его, старуха положила книгу на стол, пододвинула поближе к ней свечу. Около минуты она разглядывала изображение пентаграммы, испещренной множеством иероглифов, после чего положила сребреник на рисунок, скривила губы в улыбке.
"Аль-Камед был прав. Конечно же... Не может быть иначе! Ведь они так похожи...!"
Колдун, убитый обезумевшим рабом, едва ли предполагал, что его наследием однажды воспользуется такая женщина, как Сальве Винтоцци. Впрочем, сама Жрица Крови, еще несколько лет назад и представить себе не могла, какие тайны способна раскрыть старая, изрядно потрепанная книжица, много лет хранившаяся в ее библиотеке. Лишь после того, как она случайным образом приобрела у уличного торговца древностями монету с заклинаниями Сан-Ми, Сальве поняла, что удача ей улыбнулась. Именно ей, а не всем этим мошенникам, алхимикам, некромантам и жрецам темных культов, множестве появившимся в этом городе за последнее десятилетие! Старые боги вняли ее молитвам и, наконец-то, обратили свой взор на Жрицу Крови. Лишь ей одной они предоставили возможность обойти старость, а может быть, обмануть и саму смерть.
Сальви разгладила пожелтевшие от времени страницы книги, открыла верхний ящик стола. Дрожащими от волнения руками, она достала из него и зажгла черную свечу, испещренную древними магическими рунами.
Чтобы не допустить существенных ошибок, Сальве часто сверялась с изображением в раскрытой книге, однако, в конечном итоге, надо было признать, рисунок получался кривым, лишенным какого-либо изящества Пентаграмма получилась скособоченной и столь несовершенной, что Сальве всерьез опасалась за благополучное проведение колдовского ритуала. Она кряхтя опустилась на колени, стала подправлять линии, что с таким усердием рисовала прежде. Однако, вскоре от свечи в ее руке не осталось практически ничего и старуха вынуждена была прекратить свою работу. Черный воск прогорел на удивление быстро.
Сальве оставила огарок в сторону, опустилась на колени и осторожно положила в центр пентаграммы старинную монетку. Около минуты она смотрела на сребреник, затем начала неслышно произносить заклинание, что прежде выучила наизусть. Именами звероликих богов, ушедших в небытие задолго до того, как в этом мире появился первый человек, она пыталась вызвать из мрака существо, о котором писал в своей книге Аль-Камед. При этом, голос Сальве дрожал от страха, а взгляд ее не находил себе места и блуждал неровным линиям пентаграммы, не задерживаясь ни на чем. Произнеся же последнее слово, старуха замерла в ожидании чего-то, что обязательно по ее мнению должно было произойти.
Ничего, к сожалению, не случилось. Сальве еще немного посидела на полу, пытаясь унять бешено стучавшее сердце, с разочарованием взяла с пола монету, с трудом поднялась на ноги. В этот момент, огонек на единственной горящей свече дернулся из стороны в сторону, словно под порывом ветра и погас, погрузив комнату во тьму.
Вот теперь старуха испугалась. Испугалась так сильно, как прежде не боялась никогда, хотя не раз присутствовала на черных мессах. Дрожа всем телом, она подошла к столику, в кромешной тьме попыталась нащупать огниво. Но ни кресала, ни кремня отчего-то на столике не оказалось. Пальцы старой женщины натыкались только на старую, раскрытую книгу. В бессильном гневе Сальве скинула рукопись на пол...
... и разом вспыхнули все свечи...
– Значит, они снова горят, - раздался чей-то негромкий голос.
Сальве пошатнулась от неожиданности, медленно повернула голову к чуть приоткрытому пологу. Там, в тени занавеси, она предполагала увидеть ужаснейшее из существ, что когда-либо являлись взору смертных. Ожидания ее, впрочем, не оправдались. Вместо чудовищной твари, какую описывал в своем труде придворный колдун, старуха обнаружила хорошо одетого молодого человека, с тонкой тросточкой в руках. Прикрыв глаза, незнакомец неподвижно сидел в кресле, наполовину скрытом пологом, как будто погруженный в транс. Он вовсе не производил впечатления ужасного создания, которое когда-то положило начало безумию Аль-Камеда. Коротко стриженные, ухоженные волосы, крючковатый нос и тонкие губы, в уголках которых были едва заметны морщинки... Следовало признать, что званный гость не был лишен привлекательности. Именно это обстоятельство удивляло пожилую женщину в той же мере, в какой ее беспокоило. Вместе с тем, словно физически Сальве ощущала исходивший от выходца из тьмы поток магической энергии, а сознание Жрицы Крови безудержной волной начинало заполнять нечто, похожее на триумф. В обход всяких сомнений, у нее получилось провести обряд правильно! Значит, к цели своей она сейчас близка, как никогда прежде.
Но, все-таки, кто он? Неужели, только человек?
– Вы..., - только и смогла произнести Сальве.
– Здесь...
– Будучи верным своему долгу, - ответил тот, повернув к ней голову.
– Пришел согласно вашему желанию, будучи вынужденным повиноваться вашему слову. Пока горят эти свечи, я имею честь назвать себя вашим гостем.
– Моим гостем..., - прошептала старуха.
– Разумеется, - он развел руками.
– Именно вы являетесь хозяйкой этого дома.
– Я - Сальве Винтоцци, нареченная Жрицей Крови.