От Второй мировой к холодной войне. Немыслимое
Шрифт:
Ну а финское правительство поспешило с парламентскими выборами, которые состоялись 17–18 марта 1945 года. Легализованная в соответствии с соглашением о перемирии коммунистическая партия вместе с левыми социал-демократами образовали «народно-демократическую группу», которая получила 49 мест в парламенте. На одно место больше – что наводит на мысли о возможной фальсификации – получили социал-демократы вместе с правом формировать правительство. Аграрии получили 49 мандатов, Партия единства – 28, Шведская народная партия вместе со шведскими левыми – 15, Партия прогресса – 9 мандатов. Пост премьера сохранил Паасикиви, опираясь
По итогам прошедших выборов Демократический союз народа Финляндии во главе с компартией получил в правительстве шесть министерских постов из восемнадцати.
Вопрос о наказании военных преступников повис в Финляндии в воздухе, поскольку военными преступниками была вся верхушка государства.
Было решено обратиться к авторитетному мнению первого президента независимой Финляндии Каарло Юхо Стольберга. Он утверждал, что лица, принимающие согласно закону решения о войне и мире, не могут в соответствии с финским законодательством нести за это ответственность. Это означало, что никто не мог быть осужден, если не будет издан закон, имевший обратную силу, что противоречило бы основам законодательства. А Конституция Финляндии не предусматривала создание специального суда с правом рассматривать и выносить приговоры, касающиеся политической ответственности.
Но Сталин не стал настаивать ни на советизации Финляндии, ни на наказании нацистских преступников. Почему? Когда Молотову задавали такой вопрос, он отвечал: «Финляндию ведь мы могли запросто забрать! Можно отхватить такие куски, что подавишься».
В Финляндии вызрел компромисс: страна сохранит внутриполитическую независимость при условии отсутствия резких антисоветских шагов. Сталин, в конце 1917 года лично провозгласивший независимость Финляндии, не отказывался от своей позиции.
Вокруг Финляндии разногласий между союзниками пока не возникало.
Ситуация с Болгарией была особой: она объявила войну США и Англии в декабре 1941 года, но формально не воевала с Москвой. Однако болгарские порты и аэродромы были предоставлены Германии для операций против Советского Союза. Еще 17 апреля 1944 года Молотов направил болгарскому посланнику Стаменову ноту, в которой настоятельно предлагал правительству страны «немедленно прекратить использование гитлеровской Германией болгарской территории и болгарских портов против Советского Союза». Нота эффекта не возымела.
СССР 5 сентября 1944 года объявил состояние войны с Болгарией, что дало немедленный эффект. Уже в ночь на шестое болгарский МИД заявил о разрыве отношений с Германией и запросил Москву о перемирии. Керр и Гарриман поспешили к Молотову с протестом против того, что Москва без консультаций с союзниками не только разорвала отношения с Болгарией, но объявила ей войну в тот момент, когда она предпринимала попытки заключить мир с союзниками.
– После того, как третье болгарское правительство не решило вопроса о разрыве с Германией и объявлении ей войны, действия советского правительства были вынужденным и неотложным шагом, – объяснил нарком.
8 сентября София объявила войну Берлину, все еще находясь в состянии войны с основными державами антигитлеровской коалиции. В тот же день войска 3-го Украинского фронта и силы Черноморского флота вступили в Болгарию. Поскольку болгарская армия сопротивления
Переговоры о мире с Болгарией начнутся только 26 октября, после «процентных» договоренностей с Черчиллем, Иденом и Гарриманом в Москве.
В октябре 1944 года в Москву во второй раз с начала войны прилетел Черчилль, – чтобы обговорить со Сталиным возможное разграничение зон взаимных интересов в Европе. Это нашло воплощение в знаменитой «процентной сделке». Тогда Черчилль сказал Сталину:
– Я подготовил довольно грязный и грубый документ. Американцы будут поражены этим документом. Но маршал Сталин – реалист, я тоже не отличаюсь сентиментальностью. Давайте урегулируем дела на Балканах. Ваши армии находятся в Румынии и Болгарии. У нас есть там интересы, миссии и агенты. Не будем ссориться из-за пустяков. Что касается Англии и России, согласны ли вы на то, чтобы занимать преобладающее положение на 90 процентов в Румынии, на то, чтобы мы занимали также преобладающее положение на 90 процентов в Греции и пополам – в Югославии? Пока это переводилось, я взял пол-листа бумаги и написал:
«Румыния: Россия – 90 процентов. Другие – 10 процентов.
Греция: Великобритания (в согласии с США) – 90 процентов. Россия – 10 процентов.
Югославия – 50:50 процентов.
Венгрия – 50:50 процентов
Болгария: Россия – 75 процентов. Другие – 25 процентов».
Я передал этот листок Сталину, который к этому времени уже выслушал перевод. Наступила небольшая пауза. Затем он взял синий карандаш и, поставив на листке большую птичку, вернул его мне. Для урегулирования всего этого вопроса потребовалось не больше времени, чем нужно было для того, чтобы это написать… Затем наступило длительное молчание. Исписанный карандашом листок бумаги лежал в центре стола. Наконец я сказал:
«– Не покажется ли несколько циничным, что мы решили эти вопросы, имеющие жизненно важное значение для миллионов людей, как бы экспромтом? Давайте сожжем эту бумажку.
– Нет, оставьте ее себе, – сказал Сталин».
На следующий день Молотову в переговорах с Иденом удалось даже немного изменить предложенные Черчиллем цифры в советскую пользу. Сошлись на формулах 80:20 и для Болгарии (Черчилль изначально предлагал 75:25), и для Венгрии (было 50:50).
У Сталина к Болгарии было особое отношение. Громыко вспоминал разговор с ним:
«– Политика Гитлера в отношении Болгарии, рассчитанная на то, чтобы приобрести в ней союзника, основывалась, помимо прочего, еще и на прусской спеси. Немцы полагали, что якобы отсталых болгар вовсе не трудно повернуть в нужную для Германии сторону.
При этом Сталин встал из-за стола. Потом продолжил:
– Только прусское зазнайство и чванство объясняют такое отношение к Болгарии, – сделал паузу и, подчеркивая каждое слово, произнес: – Исторические факты говорят о том, что болгарский народ ничуть не ниже немцев по уровню своего общего развития. В давние времена, когда предки немцев еще жили в лесах, у болгар уже была высокая культура».