От января до марта один шаг

Стриж Алиса

– Хорошо, госпожа, - кивнула Леда, краснея еще больше.

– Да ты ешь давай, - Ретео пододвинул к ней блюдо с целой запеченной куропаткой.
– Не стесняйся. А то вон какая худая, смотреть страшно.

Не зная, как себя правильно вести, Леда решила руководствоваться собственным здравым смыслом. Она взяла вилку, нож и принялась отрезать кусок грудки. Положив мясо в тарелку, она добавила к этому пару вареных картофелин и принялась есть так аккуратно, как только могла, осторожно разрезая еду на маленькие куски. Ей очень не хотелось

показать себя свиньей за столом.

– Зря я нанял гувернантку, - фыркнул граф.
– Стыдитесь, Ретео, Горн, простолюдинка ест аккуратнее тебя.

Леда осторожно глянула на казначея, который держал в руках куриную ногу и с удовольствием ее обгладывал. Щеки у него были в жире. Рядом с ним восседал Горн, в бороде которого запуталась рыбья косточка. Потом она глянула на Аластра и наткнулась на недоверчивый, недовольный взгляд.

– Как хорошо, - сказала старая графиня.
– Ты молодец, девочка. Из тебя выйдет толк. А вот я уже наелась. Проводите меня кто-нибудь до комнаты, а то ноги трясутся. Стара я стала... скоро придется есть не вставая с постели.

Горн тут же молча поднялся и, придерживая пожилую леди за плечи, увел ее из зала. Вслед за ними убежал и Ретео, быстро протерев лицо платком и сославшись на какие-то срочные дела. Леда осталась наедине с Аластром, и ее охватила легкая паника. Сначала она уронила с вилки кусок мяса, потом у нее упал на пол хлеб, а затем она и вовсе перестала есть, смятенная и раздавленная внимательным взглядом своего жениха.

– Кажется, нам нужно поговорить, - сказал тот.
– Послушаете меня, леди графиня?

В его голосе прозвучала легкая насмешка, от которой девушка смутилась еще больше. Граф отложил столовые принадлежности, промокнул полотенцем уголки рта и попытался изобразить на лице если не улыбку, то хотя бы что-то менее хмурое, чем обычно. Леда глядела на него исподлобья ожидая взбучки. Однако граф ругать ее не стал, лишь озадаченно потер больные руки.

– Что ж, давай-ка для начала поговорим о вчерашнем, - начал Аластр почти мягко.
– Скажи мне, раньше медальон вел себя странно? Не бойся, все это останется между нами. Это очень важно, так что говори честно.

Леда подумала немного и не нашла причины для вранья. Потому ответила честно:

– Да, господин, бывало, - сказала она.

– Перестань звать меня господином, - вновь нахмурился граф.
– Аластр. Еще один раз обратишься ко мне как служанка - видят боги, я велю тебя выпороть.

– Хорошо... Аластр, - испугалась девушка.
– Я постараюсь. Только не гневайтесь!

Граф тяжело вздохнул, прикрыл глаза. Было видно, что он злится, но ему вновь удалось взять себя в руки. Аластр посмотрел на нее почти по-доброму, почти расслабленно.

– Расскажи мне о том, как он себя вел... пожалуйста, - последнее слово он выдавил из себя с трудом.

Леда постаралась описать все как можно подробнее. Граф слушал, кивал, и глаза у него при этом горели интересом и каким-то азартом.

В уголках потрескавшихся губ появился легкий намек на улыбку.

– Так-так, - сказал он, когда девушка закончила.
– Значит, скорее всего, он реагирует на твои эмоции? Так?

– Так, - согласилась Леда.

– Замечательно, - кивнул Аластр.
– С этого дня ты будешь каждый день докладывать мне о том, что с ним происходит. Видишь ли, это очень важно.

– Хорошо, я... я постараюсь, - удивившись такой просьбе, сказала Леда.

– Знаю, ты меня после вчерашнего, наверное, ненавидишь, - сказал, хмурясь, граф.
– Я не намерен извиняться, просто знай - больше я тебя не трону до тех пор, пока ты сама этого не захочешь. Мне плевать на то, что из-за этого свадебный обряд нельзя считать действительным. Тебя такой расклад устроит?

– Устроит, - несмело улыбнулась Леда, а потом добавила неожиданно даже для самой себя.
– Спасибо.

– Не за что, - как-то растерялся граф, а потом, собравшись, продолжил.
– Жить будешь в той комнате, где сегодня ночевала. Лила и Бекка в твоем распоряжении, не жалей их. Из замка выходить можешь, но не покидай пределов крепостных стен. Все твои вещи тебе принесет Бекка, я уже послал ее за ними. Кошку твою она тоже заберет. Будет жить в хлеву, охранять его от крыс.

– А дом?...
– несмело спросила Леда.
– С домом моим что станет?

Граф нахмурился, а потом мотнул головой.

– Мне он не к чему. Как скажешь - так и сделаем. Скажешь спалить его до тла - спалим.

– Нет!
– воскликнула в испуге Леда.
– Не надо его сжигать!

– А я уж думал, что ты совсем покорная, - усмехнувшись, насмешливо сказал Аластр.

Леда тут же опустила глаза, поняв, что дала себе слишком много воли. Граф же сцепил руки в замок и поставил на них свой подбородок, упершись локтями в стол.

– Никто тебя здесь не обидит, - сказал он серьезно и строго.
– Пусть только попробует. Я, как ты заметила, не слишком приятный в общении человек, но за своих людей готов перегрызть глотку любому. Так что поскорее определись, на чьей ты стороне, жертвенница Леда. Итак, что мне сделать с твоим домом? Сжечь тебя не устраивает, так что же тогда прикажешь?

– По... поселите туда кого-нибудь, у кого нет дома, - запнувшись, попросила девушка.
– В городе много бездомных, так пусть станет на одного меньше...

– И ты предпочтешь отдать его совершенно незнакомому человеку?
– удивился граф.

– Госпо... Аластр, - поправилась Леда, - если бы не незнакомые люди, я бы умерла с голоду в детстве...

– Как скажешь, - небрежно отмахнулся граф.
– Пошлю кого-нибудь в город. Ты хочешь съездить и проверить позже, как устроится этот новый человек?

– Хочу, - нерешительно кивнула Леда, а потом, набравшись храбрости, спросила.
– А... не могли бы вы мне объяснить все же, что вчера такое произошло?